– Коза ты, Анька. – Нет, мне не обидно, что меня в очередной раз тыкают носом, что я неряха. – У меня дома убрано и пылинки не сыщешь, – закатив глаза, ворчу и, пока она отвернулась, ворую еще один бутерброд.
– Не верю, – пыхтя, засовывает коробки от закусок в мусорный пакет, спешу ей на помощь. И правильно делает, что не верит, – и хватит таскать уже, я все вижу!
– Жадина! – показываю ей язык.
Она сдувает выбившуюся прядь из своей идеально уложенной прически и усмехается.
– Пойдем уже гостей встречать, кажется, машина сигналит у ворот.
А народу и впрямь прилично приехало. Человек двадцать собралось в гостиной и прилегающей к ней столовой, а толпа детей носится вместе с тремя аниматорами по дому, выполняя различные задания.
Мой зоркий глаз и все внимание нацелено на столы и осматривает гостей, на предмет помощи. Подстраховываю Аню, следя за пополнением угощений и салфеток на столах, вина и напитков, а также убираю грязную посуду и мусор. Сестра уже еле стоит на ногах, зачем же в таких высоких шпильках страдать. Аня такая всегда. Все в ее образе продумано до мелочей: безукоризненно подобранный гардероб, безупречные макияж и прическа, прямая спина, и сама она до ужаса воспитанная и внимательная ко всему и каждому. Своей правильностью оскомину набила, иногда хочется ее встряхнуть и испортить прическу, а на блузке оставить огромное жирное пятно. Такая Анна, видно и Герману не по душе?
Не успела и глазом моргнуть, как аниматоры закончили свою программу и вынесли торт. Уже расправилась с ним, разложив кусочки по тарелкам гостей, наконец, ищу свободное место, чтобы присесть. Взяв со стола клюквенный морс, усаживаюсь на единственное свободное кресло у выхода и делаю глоток. Фух, ноги гудят, спина отваливается, уработалась, как раб на галерах. Не представляю, как с этим бы справилась одна Аня. Сестра тем временем ведет светские беседы с гостями. Сейчас она что–то увлеченно рассказывает группе мамочек, которые окружили и внимательно слушают ее. Обвожу взглядом зал с гостями и замечаю одиноко стоящую виновницу торжества. Племяшка стоит у окна и расстроенно посматривает в него, кого–то выглядывая. Отца, который так и не соизволил появиться. Поскольку мама Варюши занята, решаю отвлечь ребенка от грустных мыслей.
– Эй, Кудряшка, ты чего тут грустишь? – присев за ее спиной, тихо спрашиваю.
– Папу ищу, он обещал приехать, – жалостно лепечет, повернувшись ко мне. Каштановые непослушные кудри обрамляют круглое личико, так и норовя вырваться из небольшого хвостика, что с таким трудом ее мама завяла на макушке.
– Он приедет, солнышко, сразу же, как только освободится. Он ведь обещал? – быстро кивает, соглашаясь, – Значит, сдержит свое слово, – твердо заверяю ее, не совсем уверенная в своих словах. Но мне нужно увидеть ее улыбку. Приобнимаю ее за плечи и целую в висок.
– Пойдем, скоро выступление фокусника начнется, а потом еще и дискотека, гости тебя уже потеряли. Кстати, торт был – пальчики оближешь, ты выбрала самый вкусный, – заговариваю ее, только бы вытянуть к гостям.
– Мне тоже понравился, а мама другой хотела, – радостно восклицает малышка.
– Правильно сделала, что не послушала ее, – подмигиваю племяшке и тяну ее от окна.
Как только нас замечают несколько девочек, то уводят ее от меня, а Варя, забывает о своем отце, с энтузиазмом вовлекаясь в беседу с ними.
6.2 Мира
А за несколько минут до выступления фокусника в гостиную входит Герман. Его холодный взгляд скользит по присутствующим и, задержавшись на мне немного дольше остальных, смягчается. Я же отворачиваюсь и делаю вид, что занята, расстановкой закусок на столе. Но потом замечаю грязные тарелки с остатками торта и бегу к ним, чтобы выбросить. Варя заметила отца, потому как комната наполнились восторженными криком «Папочка пришел!» Краем глаза замечаю, что он присел к ней, и Варюша бросилась к нему, обняв за плечи.
Весь остаток вечера я избегала Германа и пыталась отыскать себе как можно больше работы. Набрав полный пакет мусора, тащу его на задний двор к баку. Пакет не тяжелый, но объемный достаточно, потому как наполнен в основном остатками еды и одноразовой посудой. Почти добираюсь до выхода, как слышу за спиной голос, от которого тело пробивает озноб: