Валландер подался вперед и пытливо посмотрел на Экхольма.
— Насколько близкими? — спросил он.
— Они могли быть друзьями. Коллегами по работе. Соперниками.
— И между ними что-то произошло?
— Да, произошло. В реальности или в воображении преступника.
Валландер задумался, он старался понять, что это дает следствию. И можно ли считать версию Экхольма обоснованной.
— Иначе говоря, нам следует сосредоточиться на Бьёрне Фредмане, — проговорил он наконец.
— Это один из возможных путей.
Валландер почувствовал внезапное раздражение: Экхольм каждый раз уклонялся от определенных ответов. Это сердило Валландера, хотя он и понимал, что, Экхольм, конечно, прав, оставляя им свободу маневра.
— Поставь себя на мое место, — сказал Валландер. — Обещаю на тебя не ссылаться и не жаловаться, если окажется, что ты ошибался. Что бы ты сделал?
Экхольм ответил не раздумывая.
— Я бы стал подробно изучать жизнь Бьёрна Фредмана, — сказал он. — Но без зашоренности: по сторонам тоже надо поглядывать.
Валландер кивнул. Он его понял.
Экхольм отогнал пчелу, которая залетела в окно.
— Практические выводы ты можешь сделать сам, — сказал он. — Убийца — мужчина. По-видимому, физически сильный. Он расчетлив, действует безошибочно и не боится крови.
— И к тому же не числится в нашем реестре, — добавил Валландер. — А это значит, что он впервые оказывается в поле зрения полиции.
— Это обстоятельство еще больше убеждает меня, что в остальном убийца ведет абсолютно нормальную жизнь, — сказал Экхольм. — Психопатическое «я», психическая аномалия хорошо защищены от взгляда самого больного. Человек может сесть за стол, имея в кармане скальпель, и пообедать с большим аппетитом. Не знаю, понятен ли тебе этот образ.
Валландеру казалось, что понятен.
— Иначе говоря, у нас есть только две возможности до него добраться, — сказал он. — Или мы берем его с поличным. Или добываем такую гору улик, что его имя проступает на ней огненными буквами.
— Примерно так. Задачка у вас не из легких.
Экхольм уже собирался уходить, когда Валландер задал ему последний вопрос.
— Он снова убьет?
— Возможно, на этом все и закончится. Не исключено, что Бьёрн Фредман и эта история с глазами были финальным аккордом.
— Ты сам-то в это веришь?
— Если честно, нет. Думаю, он будет убивать дальше. То, что мы видели до сих пор, только первые звенья в очень длинной цепи.
Оставшись один, Валландер в первую очередь взял куртку и выгнал пчелу в окно. Затем он долгое время сидел не двигаясь, закрыв глаза и обдумывая все, что ему сказал Экхольм. В четыре часа он сходил за очередной порцией кофе и отправился в конференц-зал. Там уже собралась вся следственная группа.
Валландер попросил Экхольма повторить для всех то, о чем они только что говорили. После его выступления в зале надолго воцарилось молчание. Валландер выдержал паузу, он знал, что в эту минуту каждый пытается осмыслить услышанное. Сейчас идет процесс индивидуальной корректировки, подумал Валландер. Потом можно будет приступить к выработке нашей общей позиции.
Оперативники придерживались того же мнения, что и Экхольм: необходимо вплотную заняться Бьёрном Фредманом. Но при этом не забывать поглядывать по сторонам.
Под конец они условились, в каком направлении расследование будет двигаться дальше.
В начале седьмого все разошлись по кабинетам. Единственный, кто уехал из управления, был Мартинсон. Ему нужно было забрать детей. Остальные вернулись к работе.
Валландер подошел к окну и засмотрелся на летний вечер.
В глубине души его не оставляло беспокойство.
Мысль о том, что они все-таки идут по ложному следу.
Что же это за штука, которой я не вижу?
Валландер отвернулся от окна и обвел взглядом комнату, будто в ней находился невидимый посетитель.
Правильно, так оно и есть, подумал Валландер. Я гоняюсь за привидением. А должен искать живого человека. Который каждый раз оказывается не в той стороне, куда я бросаюсь.
Он просидел над делом до полуночи.
Лишь выйдя из управления, он вспомнил о куче грязного белья, которая так и осталась валяться на полу.