— Все облезаешь? — спросил Валландер.
— Уже лучше. Но ходить без шапочки пока не рискую.
— Как ты думаешь, можно в субботу раздобыть какого-нибудь слесаря? — спросил Валландер.
— Сомневаюсь. Если захлопнулась дверь, обратись к дежурным слесарям.
— Мне нужно сделать дубликат с пары ключей.
— У тебя дверь захлопнулась?
— Я потерял ключи.
— На них есть твое имя и адрес?
— Разумеется, нет.
— Тогда, по крайней мере, не придется менять замки.
Валландер предупредил, что едет на важную встречу с Окесоном и может опоздать на оперативку.
Пер Окесон жил за больницей, там, где начиналась частная застройка. Валландеру уже доводилось бывать у него, и дорогу он знал. Он заприметил Окесона, когда вылезал из машины: тот подстригал травку в саду и, увидев Валландера, выключил газонокосилку.
— Что-нибудь случилось? — спросил он, подходя к калитке.
— И да, и нет. Каждую минуту что-нибудь случается. Но существенного — ничего. Мне требуется твоя помощь, чтобы разыскать одного человека.
Они прошли в сад. Самый обыкновенный сад, мрачно подумал Валландер, ничем не отличается от других. От кофе он отказался. Окесон усадил его на тенистой веранде с жаровней, сложенной из камней.
— Сюда может выйти моя жена, — предупредил он. — Пожалуйста, не говори при ней, что я осенью еду в Африку. Очень меня обяжешь. Пока эта тема слишком болезненна.
Валландер обещал ничего не говорить и вкратце рассказал о Луизе Фредман — о том, что отец, возможно, насиловал свою дочь. Он честно признался, что этот путь может оказаться тупиковым и ни к чему их не приведет. Но рисковать они не имеют права: нужно проверять все. Дело представилось в новом свете после того, как они точно установили: Фредмана убил тот же человек, что расправился с Веттерстедтом и Карлманом. Бьёрн Фредман — белая ворона в этой скальпированной компании, сказал Валландер и сразу почувствовал, что образ у него получился сомнительный. Как им вписать его в общую картину? Почему у них это не получается? Возможно, если они начнут с Бьёрна Фредмана, который вроде бы не имел ничего общего с двумя остальными, они как раз и нащупают точки соприкосновения между всеми тремя. Окесон слушал внимательно, не делая никаких возражений.
— Я разговаривал с Экхольмом, — сказал он, когда Валландер закончил. — Похоже, хороший парень. Знающий. Реалистичный. После разговора с ним у меня сложилось впечатление, что этот человек может снова убить.
— Эта мысль не выходит у меня из головы, — отозвался Валландер.
— Что вы думаете насчет подкрепления?
Валландер рассказал о своей утренней беседе с Хансоном. Пер Окесон отнесся к их решению скептически.
— Думаю, ты совершаешь ошибку, — сказал он. — Поддержку должен получить не только Хансон. Мне кажется, ты склонен переоценивать работоспособность своих коллег, и свою тоже. Это большое расследование, слишком большое. И я хочу, чтобы над ним работало больше людей. Это, по крайней мере, означает, что несколько дел будут делаться одновременно. А не по очереди. Может произойти новое убийство. У нас просто нет времени.
— Я понимаю тебя, — сказал Валландер. — У меня у самого все время такое чувство, что мы уже опоздали. Именно это меня и беспокоит.
— Так что ты скажешь насчет подкрепления? — повторил Пер Окесон.
— Пока я скажу нет. Проблема не в этом.
Между Валландером и Окесоном сразу возникла напряженность.
— Предположим, что для меня как для руководителя предварительного следствия такая позиция неприемлема, — проговорил Пер Окесон. — А ты, со своей стороны, не хочешь привлекать дополнительные ресурсы. Что тогда получается?
— Получается затруднительная ситуация.
— Очень затруднительная. И неприятная. Если я запрошу дополнительные ресурсы вопреки твоей воле, то аргументировать смогу только тем, что нынешняя следственная группа не справляется. Мне придется признать вашу несостоятельность, пусть даже в мягкой формулировке. Мне бы этого не хотелось.
— Ты волен поступать так, как считаешь нужным, — сказал Валландер. — Но знай: в тот же день я уйду из полиции.
— Какого черта, Курт!
— Это ты развернул эту дискуссию. Не я.
— Ну, знаешь, у тебя свои обязанности. У меня — свои. А потому я полагаю, что совершу служебный проступок, если не запрошу вам в помощь еще людей.