От Валландера ничего не укрылось. И теперь, когда удар был нанесен, он тут же поднял соперника с воображаемого мата и стал успокаивать.
— Нет ничего противозаконного в том, чтобы писать анонимные письма, — говорил он. — Подвезти человека тоже не противозаконно. Я только хотел узнать, почему вы написали это письмо. И время, когда вы посадили ее в машину и когда высадили. Сколько было на часах. И говорила ли она что-нибудь, пока вы ехали.
— Теперь я узнал вас, — пробормотал мужчина. — Вы тот самый полицейский, что застрелил человека в тумане, несколько лет назад. На полигоне возле Истада.
— Вы правы, — ответил Валландер. — Это был я. Меня зовут Курт Валландер.
— Она стояла у южного выезда из города, — вдруг проговорил мужчина. — Было семь часов вечера. Я купил себе пару башмаков. У моего брата обувной магазин в Хельсингборге. Он делает мне скидки. Я никогда никого не подвозил. Но она была такая одинокая.
— И что произошло?
— В смысле?
— Что произошло, когда вы остановили машину? На каком языке она разговаривала?
— Я не знаю, что это за язык. Но это был не шведский. А по-английски я не говорю. Я сказал, что еду в Томелиллу. Она кивнула. И кивала всякий раз, когда я с ней заговаривал.
— У нее были с собой какие-нибудь вещи?
— Никаких.
— Даже сумочки не было?
— У нее не было ничего.
— Что случилось потом?
— Она села на заднее сиденье. Пока мы ехали, она не вымолвила ни слова. Все это показалось мне странным. Зря я ее подобрал.
— Почему?
— Может, ей вовсе и не нужно было ни в какую Томелиллу! Какого черта ей могло понадобиться в Томелилле?
— Так она ничего не сказала?
— Ни слова.
— А что она делала?
— Как это, «что делала»?
— Спала? Или смотрела в окно? Что она делала, пока вы ехали?
Мужчина задумался.
— Было кое-что, над чем я потом долго размышлял. Каждый раз, когда нас обгоняли, она вся сжималась. Словно хотела, чтобы ее не видели.
— Так она была испугана?
— Еще как.
— Что было потом?
— Я остановился у эстакады за Томелиллой и высадил ее. Если честно, мне показалось, что она совсем не понимала, где находится.
— То есть, ей не надо было ехать в Томелиллу?
— Если я правильно понял, ей надо было уехать из Хельсингборга. А я ехал дальше. Но когда я уже почти подъехал к дому, я подумал: «Нельзя было оставлять ее там». И я поехал обратно. Но ее уже не было.
— Сколько времени на это ушло?
— От силы минут десять.
Валландер задумался.
— Когда вы подобрали ее у Хельсингборга, она стояла возле автострады? А может, она направлялась в Хельсингборг? Или все-таки из города?
Мужчина подумал.
— Из города, — сказал он. — Если бы ей надо было на юг, она бы не стала там стоять.
— И больше вы ее никогда не видели? Вы не стали ее искать?
— А почему я должен был ее искать?
— Во сколько все это произошло?
— Я высадил ее в восемь часов. Помню, новости по автомагнитоле начали передавать в тот момент, когда она вышла из машины.
Валландер задумался. Он понимал, что ему повезло.
— Почему вы написали в полицию? — спросил он садовника. — И почему не стали подписываться?
— Я прочитал о девушке, которая сожгла себя, — ответил тот. — И сразу подумал, что, наверно, это была она. Но меньше всего мне хотелось, чтобы узнали обо мне. Я женат. И то, что я подвозил девушку, могло быть истолковано превратно.
Валландер почувствовал, что мужчина говорит правду.
— Считайте, что мы с вами не разговаривали, — сказал он. — И все-таки я вынужден записать ваше имя и телефон.
— Меня зовут Свен Андерсон, — ответил садовник. — Надеюсь, у меня не будет неприятностей?
— Никаких неприятностей, если вы рассказали все как есть.
Мужчина написал свой телефон.
— И еще, — сказал Валландер. — Вы не могли бы припомнить, не было ли у нее на шее украшения?
Свен Андерсон задумался. Затем покачал головой. Валландер поднялся и пожал ему руку.
— Вы нам очень помогли, — сказал он.
— Так это та самая девушка? — спросил Свен Андерсон.
— Вероятно, да, — ответил Валландер. — Теперь весь вопрос в том, что она делала в Хельсингборге.
Он оставил Свена Андерсона и пошел к машине.
Только он открыл дверцу, как зазвонил сотовый.
Первая его мысль была о том, что убийца Веттерстедта и Карлмана нашел себе новую жертву.
18
Валландер подошел к телефону и услышал голос Нюберга. Тот сообщил ему, что семь фотографий с пленки Веттерстедта уже лежат у него на столе. Когда Валландер понял, что звонок не касается убийцы Веттерстедта и Карлмана, то почувствовал облегчение. Потом, уже отъехав от Смедсторпа, он подумал, что нельзя давать волю нервам. Никто не может наверняка утверждать, что убийца наметил себе еще несколько жертв. Нельзя уступать страху, который только сеет беспокойство в душе. Он вместе со своими коллегами должен продолжать расследование так, словно все, что могло случиться, уже произошло, и на этом все закончено. Иначе их работа превратится в бесплодное ожидание.