Теперь, понемногу, я начал наслаждаться беспрецедентными цветами и игрой форм, которые продолжали существовать перед моими закрытыми глазами. Калейдоскоп фантастических образов, нахлынул на меня; чередующиеся, пестрые, они расходились и сходились кругами и спиралями, взрывались фонтанами цвета, перемешивались и превращались друг в друга в непрерывном потоке. Я отчетливо замечал, как каждое слуховое ощущение, такое как звук дверной ручки или проезжающего автомобиля, трансформировалось в зрительное. Каждый звук порождал быстро меняющийся образ уникальной формы и цвета.
Поздно вечером моя жена вернулась из Люцерны. Кто-то сообщил ей по телефону, что я слег с таинственным заболеванием. Она сразу же вернулась домой, оставив детей у своих родителей. К этому времени, я отошел достаточно, чтобы рассказать ей, что случилось.
Обессилевший, я заснул и проснулся на следующее утро обновленный, с ясной головой, хотя и несколько уставший физически. Во мне струилось ощущение благополучия и новой жизни. Когда, позднее, я вышел прогуляться в сад, где после весеннего дождя сияло солнце, все вокруг блестело и искрилось освежающим светом. Мир как будто заново создали. Все мои органы чувств вибрировали в состоянии наивысшей чувствительности, которое сохранялось весь день.
Этот эксперимент показал, что ЛСД-25 ведет себя как психоактивное вещество с необычайными свойствами и силой. В моей памяти не существовало другого известного вещества, которое вызывало бы столь глубокие психические эффекты в таких сверхмалых дозах, которое порождало бы столь драматические изменения в сознании человека, в нашем восприятии внутреннего и внешнего мира.
Еще более значительным было то, что я мог помнить события, происходившее под воздействием ЛСД во всех подробностях. Это означало только то, что запоминающая функция сознания не прерывалась даже на пике ЛСД экспириенса, несмотря на полный распад обычного видения мира. На протяжении всего эксперимента я всегда осознавал свое участие в нем, но, несмотря на понимание своей ситуации, я не мог, при всех усилиях своей воли, стряхнуть с себя мир ЛСД. Все воспринималось как совершенно реальное, как тревожащая реальность, тревожащая потому, что картина другого мира, мира знакомой повседневной реальности по-прежнему полностью сохранялась в памяти, доступная для сравнения
Другим неожиданным аспектом ЛСД была его возможность производить столь глубокое, мощное состояние опьянения без дальнейшего похмелья. Даже, наоборот, на следующий день после эксперимента с ЛСД я находился, как уже описывал, в прекрасном физическом и ментальном состоянии.
Я осознавал, что ЛСД, новое активное вещество с такими свойствами, должен найти применение в фармакологии, неврологии, и, особенно, в психиатрии, и что он должен привлечь внимание соответствующих специалистов. Но в то время я даже не подозревал, что новое вещество будет также использоваться вне медицины, как наркотик. Поскольку мой эксперимент над собой показал ЛСД в его ужасающем, дьявольском аспекте, я менее всего ожидал, что это вещество сможет когда-либо найти применение как некий наркотик, используемый ради удовольствия. Кроме того, мне не удалось распознать ярковыраженную связь между воздействием ЛСД и самопроизвольными визионерскими переживаниями, вплоть до последующих экспериментов, проводившихся с более низкими дозами и в другой обстановке.
На следующий день я написал профессору Штоллю вышеупомянутый отчет о моем необычайном опыте с ЛСД-25 и послал копию директору фармакологического отдела профессору Ротлину.
Как я и ожидал, первой реакцией было скептическое удивление. Тотчас же раздался звонок из управления; профессор Штолль спросил: "Вы уверены, что не ошиблись при взвешивании? Упомянутая доза действительно правильная?" Профессор Ротлин позвонил и задал тот же вопрос. Я был уверен насчет этого, поскольку выполнил взвешивание и дозировку своими собственными руками. Однако, их сомнения были несколько оправданы, так как до этого момента не было известно вещества, которое оказывало бы даже малейший психический эффект в меньших миллиграмма дозах. Существование вещества с подобной силой действия казалось почти невероятным.
Сам профессор Ротлин и двое его коллег были первыми, кто повторил мой эксперимент всего лишь с одной третьей той дозы, которую использовал я. Но даже на этом уровне, эффекты по-прежнему были весьма впечатляющими и совершенно нереальными. Все сомнения об утверждениях в моем отчете были исключены.
Глава 2. ЛСД в экспериментах над животными и биологических исследованиях
После открытия его необычных психических эффектов, ЛСД-25, который пять лет назад был закрыт для дальнейших исследований после первых испытаний на животных, снова включили в серию опытных препаратов. Большинство основополагающих исследований на животных были проведены доктором Аурелио Черлетти из фармакологического отдела Сандоз, возглавляемого профессором Ротлином.
Прежде чем новое вещество допускается к исследованиям в систематизированных клинических экспериментах с участием людей, следует собрать обширные данные о его действии и побочных эффектах в фармакологических опытах на животных. Эти испытания должны проанализировать усвоение и распад данного вещества в организме, и, в первую очередь, его переносимость и относительную токсичность. Здесь будут рассмотрены только важнейшие отчеты об опытах над животными с ЛСД, понятные неспециалисту. Я бы вышел за рамки этой книги, если попытался бы упомянуть все результаты нескольких сотен фармакологических исследований, которые проводились во всем мире в связи с фундаментальной работой над ЛСД в лабораториях Сандоз.
Опыты над животными мало что рассказывают о психических изменениях, вызываемых ЛСД, потому что психические эффекты едва ли можно установить у низших животных; и даже у более высокоразвитых, о них можно судить лишь в определенной мере. Эффекты ЛСД воздействуют в первую очередь на сферу высшей психической и умственной деятельности. Отсюда становиться ясно, что специфических реакций на ЛСД следует ожидать только от высших животных. Тонкие психические реакции нельзя обнаружить у животного, поскольку, даже если они и происходят, животное не в состоянии их выразить. Следовательно, становятся заметными только относительно сильные нарушения, которые выражаются в измененном поведении подопытных животных. Поэтому, даже для высших животных, таких как кошки, собаки и обезьяны, необходимы количества препарата, существенно большие, чем эффективная доза ЛСД для человека.