Луч солнца
ПРЕДИСЛОВИЕ
«Главное в жизни рыбака — сеть да Иравади — река-кормилица! На ней рождаются дети рыбаков, кровью рыбаков окрашиваются ее воды, воды великой священной Иравади! Но что бы ни случилось, никогда не покинут рыбаки берегов своей кормилицы! Рыбаки — ее дети, преданные сыновья и дочери».
Так заканчивает свой рассказ «Борьба за жизнь» известный прозаик Линйоун Ти Лвин. Эти слова можно взять эпиграфом к новеллам многих бирманских писателей.
Об Иравади и о народе, живущем на ее берегах, в России знали с давних пор. В Бирме (ее именовали также «Пегу», «Ава» — по названиям самых крупных городов) в XIX — начале XX века побывали путешественники Рафаил Данибегашвили, Петр Пашино, Константин Вяземский, дипломат Григорий де-Воллан, ученый-востоковед Иван Минаев, геолог Александр Жирмунский, литератор и педагог Василий Ерошенко и другие. Они оставили записи, статьи, путевые очерки об этой удивительной стране.
С классической и современной литературой Бирмы, с ее поэзией и прозой советские читатели начали знакомиться с середины пятидесятых годов, вначале в переводах с английского, позднее — с бирманского.
Наибольшее представление имеем мы в настоящее время о быстро развивающемся в последние десятилетия и весьма перспективном жанре бирманского рассказа. Он зародился в двадцатые годы нашего века, вобрав в себя традиции устного повествования, фольклора, национальных фацеций. История его развития как жанра отражена до известной степени в истории возникновения самого бирманского слова со значением «рассказ» — «вутху тоу».
Вутху, первоначально означавшее прозаическое повествование из буддийских джатак, постепенно меняло свое значение, наполнялось новым смыслом. В конце XIX века, например, этим словом называли переводы произведений прозы с других языков. В начале нашего столетия оно стало означать всякую прозу вообще, а затем, в тридцатые годы, вместе со словом «тоу» («короткий») обрело значение «рассказ», «новелла». Для романов же и повестей образовался термин «вутху шей» («длинное вутху»).
Становление рассказа связано с именами родоначальника современной прозы Пи Моу Нина (1883—1940), плодовитого новеллиста тридцатых годов Тейпан Маун Ва (1898—1942), романиста и рассказчика социально-критического направления Маха Свея (1900—1953), первой женщины — автора современной прозы Дагон Кхин Кхин Лей (род. в 1904 г.). Дальнейшим развитием жанр обязан творчеству «певца Мандалая», писателя Мья Мьоу Лвина (1902—1970), мастера детектива Швей Удауна (1899—1973), старейшины нынешнего поколения бирманских новеллистов У Ян Ауна (род. в 1904 г.), писателей и переводчиков европейской, а также русской и советской литератур Зоджи (род. в 1908 г.), Маун Тхина (род. в 1909 г.), Дагон Тайи (род. в 1919 г.).
Проникновение в Бирму в тридцатые годы западноевропейской новеллы (Мопассан, Конан Дойль), а с пятидесятых годов — широкое знакомство читателей с русской и советской литературой (Л. Толстой, А. Чехов, М. Горький) способствовали тому, что рассказ в бирманской литературе завоевывал все более прочные позиции.
В наше время его расцвету содействует и неуклонное развитие в стране искусства очерка. Издавна нато — восьмой месяц бирманского календаря, приблизительно соответствующий декабрю, был месяцем литературных состязаний. И ныне проводятся в этот сезон года «Сасхоудо ней» («Дни литературы»). Писатели, журналисты разъезжают по стране, встречаются с тружениками городов и деревень, студентами, учащимися. Потом в газетах и журналах появляются их художественно-публицистические очерки с новыми фактами и наблюдениями, с богатым материалом для художественного обобщения. Зачастую такие очерки превращаются в рассказы на острую современную тему. Среди очеркистов, ставших авторами волнующих современника рассказов, выделяются У Тейн Пхей Мьин, Линйоун Ти Лвин, Мин Джо, представленные в настоящем сборнике, цель которого — расширить и продолжить знакомство с бирманской новеллой (шестидесятые — восьмидесятые годы), начатое книгой «Раздумья» (ИХЛ, 1974 г.), где собраны рассказы тридцатых — шестидесятых годов.
Когда-то В. Г. Белинский сказал: «Если есть идеи времени, то есть и формы времени». Эти слова верны и для литературы Бирмы шестидесятых — восьмидесятых годов, когда очерк и рассказ заняли в ней ведущее положение. Появились новые имена писателей, творческие индивидуальности, обогатившие жанр многообразием тематики и стилей. Жизнь города и деревни, труд рабочих и артельщиков, мир бирманского интеллигента, психологические этюды и даже наблюдения и зарисовки фенологического плана — все это, увиденное глазами художника, осмысленное им, так или иначе рассказывает о человеке, служит ему, воспитывает его. Отчетливо слышна, как и в послевоенный период, историческая тема — борьба народа против японского милитаризма и английских колонизаторов. Драматические конфликты лежат, как правило, в основе рассказов, посвященных острой проблеме сегодняшней Бирмы, — повстанческому движению, не утихающему в стране три с половиной десятилетия (рассказ «У Йин Ба» писателя Аун Мьина, 1955 г.). Во многих произведениях энергично и убедительно звучит тема любви к родине, тема честного труда на благо народа («Прекрасное утро» Маун Ситу, «Патриот и враги», «Луч солнца» Пхьяпоун Хла Моу Нве и другие).