Сыновья вприпрыжку побежали в душевую. Они всегда были веселые, энергичные. И всегда голодные. Мать поражалась их непомерному аппетиту и в то же время радовалась.
Вскоре из ванной донеслось их пение. Они пели первое, что приходило в голову: «Идет дождь, мы принимаем душ, мама готовит еду. Скоро придет отец, будем обедать, а потом сестра будет мыть посуду».
Слушая их, мать улыбалась. Сколько лет она готовит еду! Еще не будучи замужем готовила.
Она помешала рис деревянной лопаткой. Вода была клейкой, но рис еще не сварился. Убавив огонь в керосинке, мать подумала, что почти всю свою жизнь провела на кухне. И в этом смысле никаких перемен не предвидится. Но это ее нисколько не огорчало. Мать с отцом дружно вели в нужном направлении лодку семейной жизни. Отцу веслом служили перо и бумага, матери — кастрюля и деревянная лопатка. Мать полагала, что гребет своим веслом успешно: кухня была источником экономии, а не утечки доходов.
— Мама, рис убегает! О чем ты задумалась? — нарушил ход ее мыслей сын.
По дому распространился аппетитный запах. Супа сегодня не было, поэтому мать положила в воду от риса утиные яйца, и получилось что-то вроде супа. Утиное яйцо стоит пятьдесят пья. Рис, который останется от обеда, завтра можно поджарить, добавить яйцо, и будет прекрасный завтрак! Впрочем, неизвестно, останется ли рис, — у детей прекрасный аппетит!
До жалованья еще четыре дня, а риса едва на донышке. Мать попросила отца занять денег, если же не удастся, придется заложить кольцо дочери.
— Что сегодня у нас на обед? — спросил старший сын, появившись в дверях и стряхивая капли воды с пасхоу. Он учился на четвертом курсе Технологического института. Среднюю школу он закончил одновременно с сестрой. Она была старше, но просидела два года в последнем классе. Дать высшее образование обоим не хватало средств. Отец зарабатывал немного, и учиться отправили сына — он закончил школу с отличием. А дочь устроилась на службу. Родители были очень огорчены, но разве сладишь со взрослой дочерью?
— В это время года всегда идет дождь.
— А мне нравится!
— Дождь?
— Да. Нравится, когда струи дождя стекают по лицу.
Мать удивленно посмотрела на сына. Тот ничего больше не сказал и побежал в душевую.
Из кухни доносился запах нгапи. Обычно двести граммов нгапи хватало дня на два, и сегодня соус пришлось развести пожиже, добавив пряности.
— А вот и мы! — В комнату вошли отец и дочь, насквозь промокшие.
Болезненная и хрупкая сестра была полной противоположностью, своим крепышам-братьям. Она не переносила холода и часто простужалась.
— Ты вся красная. Озябла? — спросила мать.
— Ничего. — Дочери не хотелось огорчать мать, она быстро переоделась, надела шерстяную кофту, вытерла полотенцем волосы.
— Как следует протри голову! — выходя из ванной, сказал отец.
Волосы у девушки были густые, пушистые, — казалось, вся сила в них ушла.
— Садитесь быстрее, есть хочется. — Младшие сыновья уже сидели за столом, с жадностью вдыхая доносившийся из кухни запах риса.
Стол был маловат для семьи из шести человек, но они привыкли обедать все вместе. Мать потихоньку спросила отца, достал ли он деньги, тот со вздохом покачал головой.
За обедом обсуждали последние новости.
— В автобусах такая теснота! Не удивительно, что все время воруют! Сегодня, например, вытащили кошелек у одного пассажира, — сказал отец.
— И много там было денег?
— Пятьдесят джа.
— Жаль беднягу.
Мать взглянула на кольцо с изумрудом на руке у дочери. Будь у них хоть пятая часть украденного, не надо было бы закладывать кольцо.
— Украли, и хорошо, верно, отец? — сказал старший сын.
— Что?!
— Хорошо, что не у тебя украли, отец. А тот, кого обворовали, впредь будет внимательней. И еще хорошо, что украли пятьдесят, а не сто или тысячу джа.
Все рассмеялись. И отец, который вначале нахмурился, тоже.
— Ох уж эти автобусы! Из-за них я опоздала на работу. Пришла на остановку раньше обычного. Но все автобусы переполнены, они даже накренились от тяжести. Люди висят на ступеньках и влезть невозможно.
— А ты езди на собственной машине, — пошутил младший сын, набив рот рисом.
— Начальник отругал меня, — пропустив шутку брата мимо ушей, продолжала девушка, — хотя я объяснила ему в чем дело. Назвал меня недобросовестной.
— Что же ты ему ответила?
— Что можно ответить начальнику? Справедливости от него ждать не приходится. Я выхожу из дома за полтора часа до работы! Ему хорошо — подали к дому машину, и через десять минут он на службе. А меня обвиняет в недобросовестности.