— Девчонка ничего, симпатичная, — заметил Маун Эйн Та. — Из нее может выйти толк. Но, конечно, надо учиться.
— Скажите пожалуйста, какой провидец выискался! — засмеялся Джи Мьин. — Уж не собираешься ли ты взять ее себе в жены?
— Не болтай!
— Эй, ребята! Подойдите кто-нибудь сюда! — крикнул хозяин.
Маун Эйн Та положил сигару и хотел подойти, но его опередил Джи Мьин. В работе он был ленив, зато всегда готов услужить хозяину.
— Принеси три чашки кофе и пирожные, — сказал У Мьин Тан.
— Не беспокойтесь, У Мьин Тан. Не отрывайте рабочих от дела. У них и так много работы, — сказал У Пан Хмуэй.
— Ничего. Время еще есть. Господа актеры, надо полагать, появятся не раньше одиннадцати.
Джи Мьин помчался в ближайшее кафе выполнять распоряжение хозяина.
— На правой щеке у нее такая симпатичная родинка. А как от нее пахнет французскими духами! По-моему, это «Шанель», — заметил Джи Мьин, вернувшись к товарищам.
— Можно подумать, что он разбирается в духах. Да ты нюхал их когда-нибудь? Хотя бы флакон из-под французских духов видел?
— Нюхал и флакон видел. Конечно, я могу ошибиться. Моя сестра всегда душится. Она говорит, что самые дорогие — французские духи «Шанель».
— Твой нос вряд ли отличит французские духи от нефранцузских. Да и пахло этими духами, я уверен, не от девушки, а от мамаши, а ты ошибся.
Приехал наконец актер, которого все ждали, и сразу же направился к У Мьин Тану.
— Прошу прощения, немного задержался, ездил подписывать контракт на участие в съемках «Вершины мира».
— Ничего, ничего. Ваша партнерша еще не приехала. Кстати, разрешите представить. Мой товарищ, У Пан Хмуэй, его супруга, дочь.
— Рад познакомиться.
Актер невольно задержался взглядом на хорошеньком личике Тин Мья Хмуэй. А девушка в свою очередь не сводила восторженного взора с известного киноартиста, игра которого ей так нравилась.
— Посмотри! Уставился на нее, как удав на кролика. Того и гляди, проглотит. Ни одной красотки не пропустит, — толкнув локтем в бок Маун Эйн Та, заметил Джи Мьин.
Но вот прибыла актриса со своей свитой: гримершей, костюмершей, матерью, подругой и служанкой.
— Всех с собой привезла! Или кого-нибудь дома оставила? — пошутил У Мьин Тан. — Может, за остальными машину послать?
— Оставила. Кошку Пусси и собаку Бобби. Но я думаю, что какое-то время смогу без них обойтись.
Тин Мья Хмуэй не пропускала ни одной съемки. Она появлялась в студии не реже двух раз в неделю, часто в сопровождении отца, который тоже заинтересовался съемками, монтажом и озвучиванием. Его знакомые в свободное время играли в гольф, бильярд, он же считал это пустой тратой времени и охотно поддерживал увлечение дочери киноискусством.
Из рабочих на студии У Пан Хмуэю больше всех нравился Маун Эйн Та, старательный, исполнительный, усердный. Он охотно отвечал на все вопросы, с которыми к нему обращались У Пан Хмуэй и его дочь.
Как-то раз отец с дочерью появились на студии до начала съемок. Маун Эйн Та как раз готовил интерьер комнаты, где должно было происходить действие, и выбирал на стене место для картины. У Пан Хмуэй, который, стоя позади него, наблюдал, заметил:
— По-моему, надо чуть выше.
— Верно. В домах обычно вешают выше, но я должен повесить ниже, иначе не попадет в кадр. Декоратор и оператор должны представлять заранее, как будет выглядеть на экране эпизод.
— Как интересно! Ты просто молодец! Ладно, занимайся своим делом. Я не буду мешать.
Тин Мья Хмуэй прислушивалась к их разговору. Маун Эйн Та ей улыбнулся. Она ответила ему улыбкой.
— Я думаю, это самое подходящее место. Но мастер по декорациям может не согласиться. Тогда придется перевесить.
— Ты давно здесь работаешь?
— Года три.
— Что собираешься делать дальше?
— Мечтаю стать режиссером и снимать фильмы.
— А актером быть не хочешь?
— С моей-то внешностью?
— Главное талант, а не внешность.
— Нет у меня к этому призвания.
— Призвание — великая вещь. Без него ничего не добьешься. Не только в кино.
В то время владельцы частных киностудий испытывали большие трудности из-за нехватки пленки. Правительство в целях экономии валюты сократило ее импорт. Кинокомпаниям не разрешалось одновременно снимать несколько фильмов. У Мьин Тан уже давно готовил Тин Мья Хмуэй к съемкам. Но вскоре выяснилось, что студия прогорела. У Мьин Тан не привык делать фильмы в спешке. Ему приносила радость кропотливая работа над каждым фильмом. Но прибыль все уменьшалась, а долги росли. В конце концов У Мьин Тан вынужден был продать все съемочное оборудование, и студия перешла в собственность богача-торговца. Тому было все равно, какие снимать фильмы, лишь бы получать побольше доходов. Он оставил У Мьин Тана режиссером, но потребовал, чтобы тот приступил к съемкам немедленно.