«Если они не любили друг друга, зачем поженились?» — спрашивал я себя и не находил ответа. Не могу сказать, что ни разу в жизни мне не было хорошо с ними. Все дни до того, как отец получил повышение и власть над целым районом, сливаются в моей памяти в один сплошной праздник. Насколько я помню, мать домашним хозяйством не занималась, никогда не готовила, даже на кухню не заходила. Отцу, как главному воинскому начальству, полагался повар, шофер и мальчик-слуга, однако мать держала в услужении еще и свою двоюродную племянницу До Эй Эй Мьин. Таким образом она могла жить беззаботно, не думая о домашних делах. Когда я родился, она взяла кормилицу, освободившись даже от такой материнской заботы, как кормление ребенка грудью. Мать считала, что дел у нее и так невпроворот — ходить по гостям, посещать рестораны, играть в карты. Мы жили тогда впятером: отец, мать, старшая сестра, До Эй Эй Мьин и я. Теперь сестре исполнилось восемнадцать лет. Она уже трижды пыталась поступить в университет, но все безуспешно. Двоюродную племянницу матери мы ласково назвали просто Мьин. Она была сиротой и еще не замужем. Мать посулила ей золотые горы, если она согласится переехать к нам. И Мьин согласилась. Это была простая, очень спокойная женщина. Говорили, что таких добрых и терпеливых людей на свете очень мало. Могу от себя упомянуть еще о ее деликатности и воспитанности.
Я избегал родителей и целыми днями крутился около Мьин. За мою привязанность она платила любовью и заботой. Ей нравилось баловать меня. А мать совсем забыла, что Мьин была ее племянницей, и относилась к ней как к служанке. Жестким, командирским тоном она давала ей распоряжения. Мне это совсем не нравилось. И нашему повару У Кан Та этот тон тоже был не по душе. Он ненавидел мою мать, хотя вслух об этом не говорил.
У отца были другие интересы. Иногда он сопровождал мать в гости, когда та отправлялась играть в карты, или в ресторан. Обычно же он оставался дома и в одиночестве напивался. Когда он пьянел, его тянуло с кем-нибудь поругаться, и он начинал задирать первого, кто попадался ему под руку. Другим его увлечением были женщины. Впрочем, это никогда не пришло бы мне в голову, если бы не случайный разговор между шофером и поваром, который я нечаянно подслушал.
— Знаешь, Ко Лоун, когда хозяин отправляется в район, я еду с ним без всякой охоты. Приезжает в деревню, вызывает старосту и приказывает найти ему женщину. Тот подчиняется, но часто все оканчивается скандалом.
— Да и мне с ним не сладко. Я не такой расторопный, как ты, а он вызывает меня однажды и говорит, что в районном управлении есть секретарша… Зовут ее так-то… Я, значит, должен устроить им свидание. Вовсе мне не по нраву такие поручения. Уж я начал подумывать, как бы уйти отсюда.
Но все равно жилось мне тогда неплохо. Никому до меня дела не было, а заботились обо мне такие хорошие, добрые люди, как До Эй Мьин и У Кан Та. Я и не подозревал, что скоро кончится мое беспечное житье.
Ту ночь я никогда не забуду. Обычно я сплю крепко, но в тот раз меня разбудили голоса. Прислушавшись, я стал различать слова:
— Не надо, не надо. Оставьте меня. Умоляю вас. Все же узнают. — Это был голос Мьин.
— Никто ничего не узнает. Я же люблю тебя. Будь умницей. — Это говорил отец. От неожиданности я даже сел на кровати. И снова:
— Нет, нет. Уйдите. Скоро вернется ваша жена.
— Не скоро. Мьин, я тебя не понимаю. Ты мне не веришь? Я же действительно люблю тебя, — продолжал уговаривать отец.
— Я умоляю вас. Отпустите, отпустите же! Дети проснутся. Я сейчас закричу!
— Кричи! Ну, кричи!
За стеной послышалась возня, потом звук пощечины.
— О! Ты еще драться! Да как ты смеешь поднимать на меня руку?
Я не знал, что мне делать. В комнате сестры было тихо. Она спала. Я понял, что отец был сильно пьян.
— Ой! Спасите! Меня бьют! — закричала До Эй Эй Мьин.
Я спрыгнул на пол. Крик сразу прекратился. Хлопнула дверь, и послышались быстро удаляющиеся шаги. Я ворвался в комнату к Мьин. Она лежала на кровати, прикрывая одеялом разорванную блузку. Я бросился к ней. Она обняла меня и разрыдалась. Я тоже заплакал.
Наутро До Эй Эй Мьин пришла к матери и стала просить, чтобы ее отпустили к тете.
— Нет, я не могу тебя отпустить. В доме столько дел, а ты разъезжать собралась. А потом раздумаешь и не приедешь. Да и делать тебе там нечего.