Ткачев и Демьяненко крепко спали в маленьком домике машиниста Александра Кузьменко на тихой Объезжей улице, когда нежинское железнодорожное начальство, словно очумелое, забегало, срывая со стен воззвание подпольной партийной организации «Смерть немецким оккупантам!». А в депо, в мастерских, на вокзале рабочие тайно передавали друг другу маленькие клочки бумаги, на которых написано всего лишь несколько слов. Но какими дорогими были эти слова: они сообщали, что рядом живут, действуют свои — советские люди, коммунисты! Днем возвратился хозяин дома — машинист Кузь- менко. — У нас гости,— встретила сына Мария Сазонов- на и кивнула на занавеску, за которой спали Демья- ненко и Ткачев. — Э-гей, орлы!—бросился Кузьменко будить друзей.— ЦарстБО небесное проспите. Вставайте, но- вость есть. И вот товарищи уже сидят за столом, на котором конспирации ради возле краюхи хлеба и чугунка с вареной картошкой красуется пол-литра самогона. — Дело такое, ребята,— начал Александр,— уда- лось набрести на след партизан... Как именно? Есть у меня своячок — Володька Сарычев. Хороший па- рень. Комсомолец, активист. Как и мы, из окружен- цев. У немцев ни за что не хочет работать. Сейчас он в селе Неданчичи, на реке на перевозе работает, а зимой сапожничал. Передает он мне через знакомого железнодорожника записку: «Непременно приезжай ко мне». Я понимаю, что ехать надо, Володька такой, что попусту не позовет, но начальство не пускает, хоть плачь. Тогда я одного парня из нашей группы к Володьке с паролем послал. Оказывается, непода- леку от Неданчичей действует отряд какого-то учи- теля Николая Таранущенко. Партизаны страшно бедствуют. Не хватает ни оружия, ни медикаментов. Надо помочь! Может, связаться с ними? — Обязательно! —подхватил Михаил.— Мы с ног сбились в поисках связи с партизанами. — Теперь у нас новая жизнь начнется! — обрадо- вался Ткачев. 39
— Так вот, Кирилл, возвращайся в Киев,— пред- ложил Демьяненко.— Передай Кочубею все, что услышал. Пусть действует. — Как раз сегодня поезд на Киев поведет наш парень — Грицько Косач. Довезет и вас, Кирилл Афа- насьевич,— сказал Кузьменко. Той же ночью Ткачев повез на Черную гору ра- достную весть. 2. До войны Александр Кузьменко работал на стан- ции Коростень начальником базы паровозов и у своих родителей в Нежине бывал редко. А когда в начале войны посчастливилось вырваться из киев- ского лагеря смерти, который фашистские бандиты устроили на Керосинной улице, он, больной и опух- ший от голода, с трудом добрался до Нежина. Но отца дома не застал. Мария Сазоновна, плача, ска- зала: — Забрали, только война началась. Не немцы, еще наши... Александр окаменел. Наши забрали?! Если бы мать сказала, что отца арестовали гитлеровцы, его бы это не удивило. Но наши?! За что? Для Александра отец был воплощением всех лучших качеств совет- ского человека. ...В 1937 году на транспорте, как и в других ме- стах, началась охота на так называемых «врагов на- рода». Сначала Александр верил, что в самом деле брали виновных, но постепенно в его душу закралось сомнение. Почему в нашей стране, где победил со- циалистический строй, вдруг появилось столько вра- гов? И этими врагами были не бывшие помещики или белогвардейцы, а многие руководители Комму- нистической партии и Советского правительства, вы- дающиеся ученые, крупные военные, кадровые ра- бочие, известные писатели и артисты. И вот теперь он узнает и про родного отца... Нет, не мог он, старый честный железнодорожник, чем-то провиниться пе- ред Отчизной! — Мама, не плачьте, выяснится... Что-то перепу- тали,— успокаивал ее Александр. 40
Больше всего уязвило Александра то, что, когда он впервые отважился выйти на улицы оккупиро- ванного Нежина, его как близкого друга встретил изменник Пройдаков. А как же, ведь Александр — сын врага Советской власти! Пройдаков сразу же за- числил Александра машинистом. «Для почина» Кузь- меико расплавил контрольную пробку, и паровоз на двое суток выбыл из строя. Эту аварию он объяснил тем, что водомерное стекло разбилось. Поверили. Как же не поверить сыну врага Советской власти! Вообще за Александром не очень-то следили, и он довольно успешно развернул работу. Теперь в созданной им подпольной группе насчитывалось одиннадцать человек. Дня не проходит, чтобы они не поработали: подсыпали песок в смазку, портили тормозные краны и манометры, разбивали водомер- ные стекла и скоростемеры, обрывали различные поводки, забрасывали гайки и зубила в золотники... И то, что паровозы больше простаивали в депо на ремонте, чем выходили на линию, было им лучшей наградой. В депо работали чешские и югославские рабочие. В их бараке был радиоприемник. Кузьменко устроил туда уборщицами двух надежных девушек. Чехи и югославы также ненавидели немцев и позволяли де- вушкам слушать московские передачи. Теперь под- польщикам было о чем поговорить с нежинцами. Как-то Александр встретил на вокзале Анатолия Бендысика, своего давнего друга со станции Круты, где протекало его детство. Анатолий рассказал, что в Круты вернулся их старый друг — Шурка Берез- нев. Он поселился в семье своей сестры Анны Тимо- феевны Помаз, жены местного доктора. Этот рассказ взволновал Александра, напомнил детские годы, го- рячую дружбу с Шуркой. Их так и звали тогда: Шурка и Шурик. В первый же свободный от работы день Кузь- менко поехал в Круты. Он сразу нашел Ивана Ва- сильевича Помаза. Разве же есть в Крут ах человек, который бы не знал, где живет врач Помаз! Этот доктор вот уже свыше четверти века работает здесь. Уважают кру- тинцы и его жену Анну Тимофеевну — требователь- 41
ную и сердечную учительницу математики, заста- вившую детвору полюбить эту мудрую науку. Знают тут и о горестях, которые принесла этой семье проклятая война. Больно отозвался в сердцах местных жителей страшный треугольник — письмо лейтенанта, сообщившего родителям о героической смерти Юрия Помаза; юноша погиб в рукопашном бою и похоронен товарищами под вербой на станции Калораш, возле Кишинева. Видели, как врач, худой и измученный, возвра- тился домой из плена. Но не долго он прожил после этого в своем доме. Какой-то фашистский прихво- стень выбросил Помаза из дому, и он нашел приста- нище у младшей сестры учительницы — Любови Ти- мофеевны. Знали, что там л^е нашел приют и ее брат — инженер из Москвы Шурка Березнев. Вот не знали только крутинцы, почему старый врач бросил сельскую больницу, которой отдал два- дцать пять лет жизни, и стал вдруг заниматься част- ной практикой. Но все равно все продолжали обра- щаться за советом и помощью к Ивану Васильевичу. В майское утро 1942 года, когда в доме Помаза появился высокий железнодорожник с сундучком, какие обыкновенно носят машинисты, вся семья была в сборе. Анна Тимофеевна сказала старшей до- чери: — Леля, проводи больного к отцу. Но «пациент» не тронулся с места. — Что пятью пять будет двадцать пять и что квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, я узнал от вас, Анна Тимофеевна, и запомнил на всю жизнь... Почему же вы не помните своих благодар- ных учеников, дорогая учительница? Анна Тимофеевна посмотрела на гостя повнима- тельней и воскликнула: — Шурик! Иван, Шурка, Леля, к нам Шурик при- ехал!— и бросилась целовать дорогого гостя. Вскоре Александр Кузьменко сидел в кабинете врача. Не успели они завести разговор, как в каби- нет неожиданно вошел и расселся как у себя дома какой-то молодой человек. — Знакомьтесь, хлопцы,— сказал Иван Василь- евич. 42
— Василий,— отрекомендовался гость; немного помолчав, он добавил: — Филоненко. — Александр Кузьменко. В этом доме меня зовут просто Шурик. Гость заметил: — Вижу, здесь собираются только свои... Кузьменко поразили эти слова. Неужели у Пома- зов с этим Василием отношения больше, чем просто дружеские? Когда на другой день Кузьменко уезжал от Пома- зов, он знал, что Василий Филоненко — бывший сек- ретарь райкома комсомола — помогает своим друзьям коммунистам создавать в Ичнянских лесах парти- занский отряд, что большую помощь медикаментами оказывает отряду старый доктор, что Березнев вы- полняет задание Филоненко, что они ищут связи с другими подпольными группами. Кузьменко обещал Помазам вскоре вернуться к ним с членами Руково- дящего центра подпольной парторганизации «Смерть немецким оккупантам!». 3. Они вышли из дома Помазов втроем: Кирилл Тка- чев, Валентин Черепанов и Василий Филоненко. Прошли немного по дороге, оглянулись. На крыльце стоял врач. Он помахал им рукой, желая счастливого пути. Уже с месяц Ткачев и Черепанов не были в Киеве. Они помогали Березневу, Бендысику и Филоненко создавать на станциях Круты и Плески партийное подполье. Сейчас они отправляются в Киев с отчетом. Работать становилось трудней. Гитлеровцы, все больше ощущавшие нарастающее сопротивление со- ветских людей, усилили слежку. Борьба разгоралась. Ежедневно то в одном, то в другом месте взлетали на воздух воинские эшелоны, горели паровозы, пор- тились станки, срывалась отправка снаряжения и продовольствия на фронт. Большевистские листовки, которые появлялись всюду, звалР1 жителей Украины бороться против оккупантов. Из города Ровно, «столицы» оккупированной 43