Мое сердце билось вслед за ней, билось только ради нее. Точно так же, как моя жизнь принадлежала только ей.
Глава восемнадцатая
ГРЕЙС
я
проснулась с теплым телом, прижатым к моей спине, и сильными мужскими руками вокруг меня. В постели Лучано. Я спала с мужем. И занялась сексом. Много раз. Мое тело окутывало сладчайшее изнеможение. И мое сердце… о мое сердце!
Мое сердце растаяло. С каждым словом, которое он прошептал вчера вечером, каждым обещанием, которое он дал, и каждым ласковым обращением, которое он мне сказал. Некоторые я поняла; другие я не поняла.
Я была дурой, когда думала, что смогу использовать его просто для секса, чтобы удовлетворить свою жажду. С Лучано всегда было нечто большее. Я пыталась возвести стены после нашей встречи в машине. Я действительно это сделала. Потом мы вернулись домой, и он практически подхватил меня на руки и зашагал в дом, его рот столкнулся с моим. Затем прямо в нашу спальню. Как будто я была его новой невестой. Точно так же, как он это сделал много лет назад.
— Лучано, прекрати, — тихо прошептала я, не отпуская пальцев, скользивших по клавишам пианино. Его теплый рот осыпал мягкими поцелуями мою шею, вызывая дрожь по спине. И все же моя шея слегка наклонилась по собственной воле, чтобы лучше приспособиться к нему. Так было с ним с самого начала. Мое тело всегда принимало его прикосновения, нуждаясь в нем. — Мы женаты уже месяц. Мы больше не молодожены.
Мои пальцы продолжали ласкать клавиши, а мелодии «Гносьена № 1» мягким эхом разносились по пустому дому Лучано. Я всегда любила музыку. Это было то, что я унаследовала от матери. Это всегда была одна из моих любимых мелодий, воспоминания о детстве согревали мою грудь. Я сидела у камина с отцом и смотрела, как играет моя мать, ее изящные пальцы с привычной легкостью двигались по клавишам. Она была оперной певицей, но любила играть на фортепиано.
Этот рояль, который был у Лучано, был таким же впечатляющим, как и у моей матери. Хотя за то время, что мы женаты, я ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь играл. Мне хотелось, чтобы здесь было пианино моей матери. Это было частью нашей семьи на протяжении нескольких поколений. Часть наследия Астора.
— Я хочу трахнуть тебя сейчас, Грейс, — я чувствовала, как его губы скользят по моей коже, как его дыхание обжигает мою кожу. — На этом пианино. Я хочу погрузить свой член глубоко в тебя.
Музыка запиналась, мои пальцы спотыкались о ноты. Я почувствовала его удовлетворенную ухмылку, хотя не могла видеть его лица.
— Ты тоже этого хочешь, — прохрипел он.
Его тело прижалось к моей спине. Моё тело разгорячилось от его слов, мои трусики пропитались ненасытным желанием, которое он, казалось, постоянно подпитывал. Ему не понадобится много времени, чтобы раздеть меня догола. На мне была только одна из его рубашек и трусиков на пуговицах.
Одним плавным движением его руки схватили меня за талию, затем подняли и усадили мою задницу на черную блестящую поверхность рояля. Холодная поверхность под моей задницей вызвала дрожь в моем пылающем от похоти теле. Наши глаза встретились, его взгляд был полон жара и голода. Для меня. Мое тело отреагировало без каких-либо мыслей.
Я медленно раздвинула ноги, приветствуя его. Его руки скользнули вниз по моим бедрам, к моим бедрам. Звук рвущихся моих трусиков наполнил ночь. К настоящему моменту я уже привыкла к страсти Лучано. Когда его руки грубо обращались с моим телом, не было ни вспышки паники. Вместо этого мое тело отреагировало на это. Точно так же, как сейчас.
Пьянящий, медленный ожог возбуждения пробежал через каждый дюйм моего тела. Это было похоже на растущий огонь, распространяющийся бесконтрольно.
Мои глаза никогда не отрывались от его лица, наблюдая за каждой вспышкой эмоций на его лице. Его карие глаза горели изнутри тем же огнем, который я чувствовала в своих венах.
Холодное пианино под моей задницей было таким контрастом с адом моего тела. Его палец провел по моим складкам, исследуя.
— Ты промокла, — стон разорвал его горло, и каждая клеточка моего тела вибрировала от его слов. — Для меня.
Не имело значения, сколько раз он прикасался ко мне; каждый раз чувствовала себя с ним по-новому, лучше. Моё тело само по себе выгнулось, когда я наблюдала за ним из-под тяжёлых век.
Его пальцы впились в меня, и громкий стон пронесся по комнате.