Не торопясь, они добрались до третьего. Девица так и шла по лестнице спиной вперёд. Из открытой двери кабинета директора продолжали высовываться дымные лапы. Превращались в головы быков, котов, рыб, слонов – и снова убирались. С потолка лилась вода. Охранника поток сверху не задевал. Но ботинки начали хлюпать. Из коридора третьего этажа ковёр недавно убрали. В химчистку отправили. Хорошо, хоть не промок.
– Сразу надо было стражей вызывать?! – девица заговорила нагло и перешла на ты: – А ведь можем ещё договориться. Сколько тебе нужно? Мне нельзя попадаться. У меня последнее предупреждение. Заплачу любую цену.
– Так я их не вызывал. Это ты. Сигнализация, вернее. Может там и не стражи, а пожарные. Но стражи сейчас тоже пожалуют. И директриса. И профессорский состав.
Через час дежурный и нарушительница сидели в кабинете директора, очищенном от дымных видений. Тут же находилась и мать девицы. Откинулась в кресле, нервно постукивала ногтями по подлокотнику. И сама госпожа директор – властная женщина лет сорока пяти по фамилии Рыбоконь. Эта фамилия вызывала смешки и многочисленные шуточки учащихся. Она не нравилась и самой носительнице, но что уж…
В коридоре кто-то из профессоров разговаривал с прибывшим недавно стражем. Или с пожарным инспектором. Или с обоими сразу.
Рыбоконь расхаживала от стены к стене и говорила:
– …в конце концов, я повторно приняла Лучезару в университет только из благого расположения к вашей семье. А она не хочет учиться. Прогуливает занятия. Накопила кучу долгов ещё с позапрошлого года. У неё четыре испытания не сданы! А сейчас удумала влезть ко мне, чтобы украсть вопросы завтрашней работы! Немыслимо! Лучезара, о чём ты думала?!
Виновница ночного происшествия только потупила глаза.
Из-за двери донеслись шаги, и в кабинет вошёл дядя Лучезары.
«И его с постели подняли, – подумала девица. – Ладно ещё не очень поздно. Двенадцатый час, наверное».
Она спряталась после занятий в одной из аудиторий. Преподавательница закрыла её, когда уходила, но у Лучезары имелся дубликат ключа. И от директорского кабинета тоже.
Возмутительница спокойствия подождала, когда всё затихнет. Выяснилось, что профессора не торопятся домой. Или у них посиделки были в преподавательской? А затем выбралась наружу и проникла в нужный кабинет. Кто же знал, что там серьёзная охранная система и навстречу из шкафа попрёт нечто невообразимо пугающее, мохнатое, возглавляющее орду мертвецов? Хорошо, что это лишь привиделось. Однако в первый момент очень напугало. Дверь за спиной Лучезары захлопнулась, а из шкафа продолжал валить дым. Странно, но дверь для него помехой не являлась. Дымные фигуры проходили сквозь неё. Вопила сирена. Виновница происшествия не сразу смогла отыскать выход.
«Добро ещё, что отчима сейчас нет в городе. Мать и дядька поорут и затихнут. А вот отчим умеет долго не затихать».
– Может, мы как-то договоримся? – неуверенно начал дядька после того, как Рыбоконь угомонилась, немного спустив пар.
– Это у вас семейное? – шёпотом поинтересовался охранник, толкнув Лучезару в бок. – Договариваться?
Девица и не повернулась в его сторону. Она смотрела на дядьку. «А ведь у них такая любовь была с директоршей». Собственно, потому плохую ученицу и взяли снова в университет, откуда уже два раза выгоняли за неуспеваемость.
– Нет! Нет! Нет! – вскричала Рыбоконь. – Теперь она уже перешла все границы! Сейчас ещё приедут из Чародейного учебного совета. И не поздоровится всем!
– Стоит ли им сообщать? – всё также робко мялся дядька.
«Вообще-то он мужик конкретный, – отвлечённо размышляла Лучезара, – но перед авторитетной Рыболошадью все пасуют. Как же они похожи с папочкой! Братья, видать. Только тот более безалаберный!»
– Не могу я им не сообщать. Это система такая. У них тоже сигнал прозвучал.
Спустя минуту дядька и Рыбоконь вышли в коридор, видимо, желая спрятаться от свидетелей. Оттуда донёсся директорский голос:
– Я сомневаюсь, что её вообще теперь примут хоть в одно Чародейное учебное заведение города. Вы, конечно, можете отправить девочку за океан, но папа вряд ли станет за ней присматривать. А присмотр Лучезаре ох как нужен!
«Как же мне все надоели со своей опекой!»
Мать подняла на нарушительницу тяжёлый взгляд и прошипела:
– Что сидишь? Иди мой полы! – после чего обратилась к охраннику: – Дайте ей швабру!
Оба повиновались и встали с места.
– И сигарету мне дай, – продолжила мать. – Я знаю, что ты куришь.