Рей подмечала все до мельчайших деталей, но не позволяла себе отрешиться от реальности.
— Ты сам понимаешь, что я не могу войти в этот дом. Вместо ответа он ее поцеловал. Это был самый сладкий поцелуй в ее жизни — нежный, ласкающий, совсем не требовательный. Она видела закрытые глаза Далласа, слышала, как учащается его дыхание, ощущала на своем лице и шее легкое прикосновение кончиков его пальцев.
Это был поцелуй любви.
Глаза Рей наполнились слезами. Господи, она все такая же дура! Годы ничему ее не научили!
Даллас приподнял ее лицо, снова быстро поцеловал и посмотрел в глаза.
— Черт возьми, — тихо проговорил он, — пойми: я не могу отпустить тебя этой ночью в коттедж.
Она покачала головой.
— Не могу, — повторил он. — Я не знаю, что мне делать, но меня одолевают какие-то очень сложные чувства. Я пытаюсь в них разобраться.
В этом он не одинок. А впрочем, почему она должна ему верить?
— Ты мог бы довезти меня до дома. А там я запрусь и ничего со мной не случится.
— Нет, не пойдет. — Он поцеловал ее в переносицу. — Останься со мной, малышка. Пусть это будет нелегко, но я укрою нас от бури, которая неминуемо грянет. Я придумал, как нам выбраться из переделки.
В душе Рей снова зашевелились подозрения.
— Ты умеешь быть убедительным. Твой поцелуй был чуть ли не самым волнующим событием в моей жизни.
— А что было самым волнующим?
— Этого я тебе не скажу. — Как легко потерять бдительность в разговоре с этим мужчиной! — Но я ценю твою ласку и чувственность — наверное, потому, что никогда раньше такого не знала.
— Даже с… — Он сомкнул губы.
— Спасибо, что замолчал, — сказала Рей. — Я бы все равно не ответила.
— Ты все еще думаешь, что у меня только одна забота: вернуть то, что украл Уоррен?
— Ты не знаешь наверняка: может быть, он у тебя ничего не крал.
— К сожалению, знаю. Но нет, моя милая. Меня волнует не только это. Когда я улажу свои дела, мне придется бороться с желанием погнаться за тобой, если ты попытаешься смыться.
Ее сердце сделало кульбит.
— Это глупо.
— Думаешь, я не знаю? — Он быстро скользнул рукой по шее Рей, приподнял ее подбородок и припал в страстном поцелуе к ее губам.
Когда он выпрямился, у Рей слегка кружилась голова. Но именно этого он и добивался — затуманить ей разум, пустив в ход свое неотразимое обаяние.
— Я никуда тебя не отпущу. Ни при каких обстоятельствах. Может быть, ты самый опасный человек, с которым я когда-либо встречался, но даже если и так, я попытаюсь тебя исправить. Может быть, это наказание за все мои грехи, но ты мне не безразлична.
Рей хотела ему верить. Чтобы скрыть свои чувства, она нагнулась к Волку и уткнулась лицом в косматую шерсть между ушами.
— В этом-то и беда, Рей: ты мне не безразлична. Но мне придется с этим жить. Идем. Прежде всего нам надо поговорить. Заранее предупреждаю: разговор тебе не понравится. Но ты будешь слушать и молчать. Понятно?
Рей вынуждена была согласиться. Она вышла из машины.
— Я буду тебе очень признательна, если ты сменишь тон. Я не переношу грубость.
— Ты просто неподражаема, — сказал он и взял ее под локоть. — Даже в самой безвыходной ситуации ты продолжаешь ставить свои условия.
Надо уметь понять, что ты проиграл, — это так же важно, как понять, что ты победил. Так учила ее Бела и просила не забывать это правило. Под руку с Далласом Рей взошла по каменным ступенькам, пересекла широкую веранду и приблизилась к двойным парадным дверям, украшенным по краям тонированными под серебро стеклами. Свет, струящийся изнутри дома, переливался в красно-зеленых дольках веерообразного витража над дверью.
Даллас открыл одну из дверей и пригласил Рей вперед.
Она ступила на красивый кафельный пол, выложенный черно-белой мозаикой, мечтая лишь об одном: уйти отсюда.
— Привет, Талли, — сказал Даллас у нее за спиной. — Как дела?
Рей была так поглощена собственными мыслями, что не заметила тощую седую женщину, сидевшую на ступеньке витой лестницы в центре парадного холла.
— Да вот жду, когда кто-нибудь из вас, ночных гуляк, наконец остепенится, — сказала женщина. Одетая во что-то черное и блестящее, в огромных черных теннисных туфлях со свободной шнуровкой на худых лодыжках, она сидела, сведя колени и далеко расставив ступни. Женщина ткнула в Далласа длинным, изуродованным артритом пальцем. — Ты вовремя пришел, парень. Мне надо тебе кое-что сказать.
Крепко обнимая Рей за талию, Даллас легко подтолкнул ее вперед.
— Потом, Талли. Мне сейчас некогда. Эва дома? А Фенси?