— Я тоже. Но сейчас я имел в виду Джинни.
— Джинни? — Рей сделала вид, будто ищет что-то в сумке. — Ах вот что! Нет, я не была замужем за ее отцом. — На сей раз ложь давалась ей легко. — Все это осталось в глубоком прошлом. Уоррен помог мне его забыть. — А вот это была правда.
— Я рад, что ему это удалось.
— Рад? — Рей застыла, погрузив расческу в волосы. — Впрочем, а почему бы и нет?
— По молодости мы часто совершаем ошибки.
— Если ты имеешь в виду Джинни, то зря. Джинни никогда не была ошибкой.
— Она прелесть.
— Она просто прекрасна. В ней есть все, что мне дорого. И ради нее я готова на все.
Временами Рей почти удавалось забыть о том, что отцом Джинни был Уилли Скегс. Но в эту минуту ей вдруг припомнилась его жуткая рожа, нависшая над ней в ту роковую ночь. Иногда у нее возникало желание как-нибудь потихоньку пробраться в Глед-Таймс, чтобы своими глазами полюбоваться на его могилу.
Судя по всему, Даллас ожидал продолжения рассказа, и Рей добавила:
— Жду не дождусь, когда наступит завтра, чтобы поскорее ее увидеть!
— У тебя очень красивые волосы.
С каждым разом он смущал ее все сильнее и сильнее. — Спасибо. — Пожалуй, перестать расчесывать волосы было бы глупо, и она снова подняла руку с расческой.
— Хочешь, я тебе помогу?
Рей поспешно плюхнулась на край кровати, перебросила копну волос так, чтобы скрыть лицо, и буркнула:
— Нет уж, спасибо. Лучше ступай спать.
Он молчал, и она не могла ни услышать, ни почувствовать его. Или угадать, что он подошел совсем близко.
— Ты устала. — Даллас ласково отобрал у Рей расческу. — Расслабься и постарайся просто получать удовольствие.
Расслабиться?.. Ну да, особенно когда его ладонь легла ей на плечо! Поначалу Даллас то и дело застревал в длинных спутанных прядях, но мало-помалу расческа стала легко проходить от корней волос до самых кончиков.
Ну уж нет, больше она не позволит себе расслабляться!
— Мне еще никогда в жизни не приходилось этого делать, — заметил Даллас, гладя ее по шее. — Волосы у тебя отливают рыжим.
— Нет, неправда.
— Правда — можешь мне поверить. Когда по ним проводишь расческой, мелькают рыжие искры.
Ну вот, приехали: она сидит на кровати покойного Джесса Келхауна, а его брат Даллас расчесывает ей волосы и обсуждает то, как в ее волосах мелькают рыжие искры!
— Это так успокаивает, — продолжал Даллас. — Мне нравится тебя ласкать.
— Не смей об этом говорить! — возмутилась она, бессильно зажмурившись.
— Мне нравится тебя ласкать. Мне нравится заниматься с тобой любовью.
Если он хотя бы перестал ее расчесывать, может, у Рей хватило бы сил отодвинуться. Но медленные, завораживающие движения все продолжались…
— Ты сказала, что должна подумать. Думай вслух.
— Чтобы выболтать все, что я, по-твоему, стараюсь скрыть? Он замер на миг, но тут же снова провел расческой по ее волосам.
— Ты настоящий циник. Подозрительный маленький циник.
— Я реалистка. И к тому же здорово растеряна и испугана. Иначе я ни за что не сидела бы здесь, среди врагов.
— Я тебе не враг.
Неужели ей никогда больше не удастся вернуть спокойную, размеренную жизнь?..
— Ты же сам сказал, что я прибрала к рукам кое-что, принадлежащее тебе. Целую кучу всяких вещей. А я говорю, что ничего подобного не делала. Разве это не превращает нас во врагов?
— Это делает нас противниками, но нам вовсе не обязательно становиться врагами.
— Хватит словоблудия! Я была и осталась женщиной, на которой женился муж твоей сестры! Двоеженец. И не пытайся уверять меня, будто ты не принял сторону сестры.
— Этой ночью я действую исключительно в своих интересах.
— Поскольку это связано с сексом, — буркнула Рей. Она почувствовала какое-то движение, и когда его губы коснулись ее шеи как раз над воротом платья, ей стало ясно, что Даллас стоит на коленях. Он легонько придерживал ее за плечи.
Если она не прекратит это сию же минуту — ясно, чем все кончится. Рей ни в коем случае не следовало снова поддаваться собственной слабости. И тем более с Далласом, да к тому же в этом доме!
Впрочем, если не с ним — значит, ни с кем другим и никогда в жизни.
Рей молча спрятала лицо у него на груди и почувствовала, как Даллас обнял ее обеими руками. Он обнимал ее, и нежно гладил по спине, и нашептывал на ухо какую-то бессвязную чепуху.
— Тебе не следует со мной связываться, — слабо сопротивлялась Рей. — Я была женой мошенника, двоеженца. А он был твоим зятем.