– Я только что приехал сюда, – сказал он, вытягивая длинные мощные ноги. – Мисс Крейг любезно порекомендовала мне это заведение. – Он располагающе улыбнулся. – Кто такая миссис Лоринг? Где ее муж?
Сухощавый, с пергаментной кожей майор обрадовался случаю посплетничать.
– Миссис Лоринг – замечательная женщина, – заявил он. – Лучшего кулинара вам не найти во всей округе. Я знаю ее уже лет десять. Ее мужа звали Джек Лоринг, он был удачливым страховым агентом. Жили они неважно. Лоринг ни одну юбку не пропускал.
Майор покачал головой и извлек из кармана носовой платок, чтобы вытереть им свой ястребиный нос.
– Это я так, к слову. У них родился ребенок, девочка. Лоринг погиб в автокатастрофе, оставив жене небольшую сумму. Она купила этот дом и дала образование дочери. Ей крепко досталось в жизни, да и сейчас нелегко приходится.
– Ее дочь живет с ней? – спросил Кэлвин.
– Ну да. Она – милая девушка, тоже много работает. Продает по вечерам билеты в кинотеатре. – Майор лукаво улыбнулся. – Она встречается с молодым Треверсом, помощником шерифа. Он часто дежурит по вечерам, поэтому Айрис предпочитает оставлять день свободным. Вы редко будете ее видеть. Она ложится спать после двух часов ночи и не встает раньше десяти утра.
Они проболтали до половины десятого, затем Кэлвин заявил, что ему пора готовиться ко сну. Он поднялся к себе, лег на кровать, прикурил сигарету и уставился в потолок. Книг он не читал. Изредка мог полистать журнал, но литература его не интересовала.
Он любил беседовать сам с собой; раскинувшись на двуспальной кровати с тлеющей сигаретой в руке, Кэлвин начал свой монолог: «Похоже, еще один год жизни пойдет коту под хвост, – сказал он себе. – Мне тридцать восемь. Мои сбережения – пятьсот долларов. А еще есть долги. Если я не предприму что-то в ближайшем будущем, то потом будет поздно. Банкир из меня не вышел, но это не значит, что в другом деле мне не добиться успеха… но в каком? Если бы я раздобыл приличную сумму денег! Без начального капитала мне надеяться не на что. Вот уже семнадцать лет я жду подходящего случая. Я просто обязан что-то совершить. Прочь нерешительность. Но можно ли сделать что-то в этом забытом Богом городишке? Вряд ли. Я готов пойти на риск, но только ради чего-то действительно стоящего. Мне нужны большие деньги, но вряд ли они есть в Питсвилле».
Звук, раздавшийся за стенкой, прервал его размышления. Он оторвал голову от подушки и прислушался.
Кит Лоринг расхаживала по соседней комнате. Щелкнула дверца шкафа. Дэйв решил, что женщина готовится ко сну. Спустя несколько минут зашумела вода в ванной.
Он потянулся к новой сигарете. Прикурив ее, услышал, как Кит в шлепанцах направилась в ванную. Он встал с кровати, выглянул в коридор и увидел, как захлопнулась дверь ванной. Он тихо вышел в коридор и осмотрел соседнюю комнату.
Она оказалась уютной. На двуспальной кровати лежали платье, женские трусики телесного цвета, чулки и пояс. Рядом стояли два удобных кресла, письменный стол, телевизор и шкаф. На стене висела хорошая репродукция раннего Пикассо.
Кэлвин вернулся к себе и закрыл дверь. Он замер на несколько секунд, уставясь невидящим взглядом в стену. Затем сел на кровать и стал ждать.
Минут через двадцать Кит Лоринг вернулась из ванной, зашла в свою комнату и прикрыла за собой дверь. Он представил, как она ложится в постель. Легкий щелчок подсказал ему, что она потушила свет.
А она ничего, подумал он. В ней есть нечто, способное послужить компенсацией за скучную работу и убожество городка. Вполне возможно, что она – легкая добыча, хотя поручиться за это нельзя. Ее заинтересованный взгляд подсказывал ему, что форсировать события не стоит.
Кэлвин потушил сигарету, лег на кровать и выключил лампу.
Теперь, когда темнота объяла его, гнетущий страх неудачи, денежные затруднения, осознание необходимости что-то предпринять и выбраться из трясины прозябания навалились на Кэлвина; это происходило с ним каждый вечер, стоило ему погасить свет.
Он лежал неподвижно, силясь одолеть депрессию и говоря себе: «Ты – неудачник. Тебе не выкарабкаться. Ты способен лишь обманывать себя».
Лишь после того, как Кэлвин зажег ночник, стоящий у изголовья, ему удалось заснуть беспокойным, тревожным сном.
В течение следующих четырех дней Кэлвин следовал одному мучительному однообразному распорядку; его снедали скука и бессмысленность рутины. По утрам он завтракал в обществе Элис, мисс Пирсон и майора Харди. В девять уезжал с Элис в банк. Девушка чувствовала некоторую неловкость, сидя в машине Кэлвина, но выбора не было. Он жил в одном с ней доме и не мог отправиться на службу в автомобиле, бросив ее на остановке автобуса.
Работа в банке не захватывала его. Он постоянно имел дело с финансовыми проблемами, страдал из-за собственного безденежья и нудных обязанностей.
В четыре часа банк закрывался. Рабочий день они с Элис оканчивали за запертыми дверями. В половине шестого покидали банк и возвращались в пансион. Кэлвин оставался в комнате, курил, разглядывал потолок до обеда, потом спускался в столовую, ел в компании трех других постояльцев, развлекая их светской беседой, а затем коротал час, оставшийся до сна, за телевизором.
За это время он кое-что узнал об Элис Крейг. Она оказалась толковым работником; они быстро нашли общий язык. Дэйв мог доверить ей всю текущую работу и охотно делал это. Он радовался ее бесполости – она служила залогом его безопасности. Кэлвин никогда не связывался с женщинами-коллегами.
Он редко видел Кит Лоринг. Дэйв слышал, как она укладывается спать каждый вечер; он приобрел привычку пристально смотреть на внутреннюю дверь, словно надеясь, что она откроется. С каждой встречей он находил Кит все более привлекательной, но не делал попыток узнать ее поближе.
В среду, завершая рабочий день, он сидел в кабинете за столом, заваленным бумагами. Постучав в дверь, вошла Элис. Он посмотрел на нее, очаровывая девушку улыбкой.
– Я насчет завтрашнего дня, мистер Кэлвин, – неуверенно начала Элис, остановившись возле двери.
– Что-нибудь важное? Проходите, садитесь.
Она примостилась на подлокотнике кресла.
– Привезут заработную плату.
– Какую еще заработную плату?
– Для рабочих четырех местных фабрик. Деньги доставляют в спецавтомобиле к шести часам, – пояснила Элис. – Шериф Томсон и мистер Треверс присутствуют при их загрузке в бронированную камеру. Фабричные кассиры приезжают за деньгами на следующий день, в девять утра.
Кэлвин смотрел на Элис, массируя пальцами челюсть.
– Странная процедура. Какая там сумма?
– Триста тысяч долларов, – тихо ответила Элис.
У Кэлвина внезапно похолодела спина. Он подался вперед, его голубые глаза заблестели.
– Сколько?
Его реакция удивила Элис.
– Триста тысяч долларов, – повторила она.
Кэлвин заставил себя успокоиться. Он откинулся на спинку стула.
– Солидная сумма, – сказал он. – Зачем нужно оставлять ее на ночь в банке?
– Деньги доставляют из Брэкли. Если привозить их в пятницу, они не поспеют в срок. Выдача начинается после девяти утра. Нам ничего не нужно делать. Только предоставить на ночь камеру. Считают деньги фабричные кассиры.
Кэлвин, задумавшись, уставился на тлеющий кончик сигареты. Триста тысяч долларов! Ради такой суммы стоит пойти на риск!
– И давно производится эта операция?
– Уже пять лет.
– И что же нам надо сделать? Мы несем ответственность за сохранность денег? Здешние условия не позволяют гарантировать безопасность. Любой решительный налетчик способен завладеть этими деньгами. Наши меры предосторожности оставляют желать лучшего, не так ли?
– Банк достаточно надежен, – серьезно сказала Элис. – Один ключ от камеры хранится у меня, другой – у вас. Есть система автоматической сигнализации. Нельзя вскрыть камеру и остаться незамеченным.