Но моя рука с ножом уже стремилась к голове противника. И когда я услышала свое имя, нанесла удар рукоятью, после чего громоздкое тело повалилось на бетонный пол.
Этот голос… До боли знакомый… Как удар в сердце. И он не принадлежал маньяку. Я точно знала это. Но и знала голос, который только что звал меня. Тихий, слабый, измученный… Голос Андрея.
Чтобы убедиться, что не ошиблась, я отбросила в сторону нож и бросилась на колени рядом с телом, чтобы перевернуть мужчину на спину. Капюшон слетел с лица…
— Боже, Андрей! — вырвалось из меня, и я обняла дрожащими руками некогда любимое лицо бросившего меня человека. — Андрей!
Я встряхнула его за плечи, слезы покатились по щекам крупным горохом. Я ловила их пересохшими губами, пока сердце бешено стучало в груди.
Мой Андрей… Он совсем не похож на себя. Увидь его в таком состоянии на улице, ни за что не признала бы. На лице не было живого места. Губы разбиты в кровь, в одном месте нижняя даже порвана. На щеках зияли совсем недавно кровоточащие раны, судя по всему, от ножевых ранений. Веки опухли, глаз не видно вовсе. И это не изменится, даже если Андрей откроет их. Он выглядел просто ужасно! Будто его пытали несколько недель, резали лицо, избивали до полусмерти.
Я расстегнула черный балахон, под которым не оказалось даже футболки. Лишь обнаженный торс, покрытый огроменными синяками с кровоподтеками… Будто его пинали ногами, ломали ребра снова и снова.
Ему нужна помощь… Ни я, ни полиция не поможем ему. Ему нужен врач, пока не поздно!
Я касалась его тела, обнимала лицо и выла во все горло. Удивительно, что сосед, давший мне телефон, не вылетел тут же на лестничную клетку, поглазеть на происходящее. Сейчас бы его помощь пригодилась как раз кстати.
— Андрей, приди в себя, прошу, — умоляла я, прижимаясь лбом к едва теплой щеке и вдруг осознала, что не слышу дыхание. Что широкая грудь не вздымается, как ей положено. В панике бросилась проверять пульс. Его тоже не было. — Нет-нет-нет… — зашептала, еле выговаривая даже такое простое слово. — Ты не можешь умереть. Только не так…
Он ведь не бросал меня! Не предавал! Его просто забрали у меня! Держали взаперти, доводя до беспамятства, стирая его личность, уничтожая в нем того, кем он был. Избивали до полусмерти…
— Нет, это неправильно. Андрей!
Дрожа, я вновь потянулась к его лицу, приготовившись сделать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Если у меня все получится, то должно хватить времени до приезда скорой.
Дура! Ударила и так избитого человека по голове, даже не убедившись, что это маньяк! И это будет только моя вина, если не смогу его спасти!
Но я совсем позабыла о том, кого ждала. Что появление Андрея у моего порога неспроста. Что балахон, надетый на него, был тот же, в котором ко мне приходил психопат в маске, самостоятельно открывший входную дверь несколько раз. А я даже не догадалась, откуда у него ключи.
Я вспомнила о маньяке лишь тогда, когда мне в висок уперлось холодное дуло пистолета. И замерла, так и не успев коснуться губ Андрея.
— Я предупреждал, чтобы ты не нарушала правила моей игры. Но в этот раз ты разрушила абсолютно все. Думаешь, я не знал, что ты планировала? Не подозревал, что готовила облаву? Я говорил, что все о тебе знаю, моя девочка. Каждый твой шаг, каждый вдох контролировался мною. Но ты перешла черту допустимого. Что я теперь должен сделать с тобой?
— П-прошу, — залепетала, — что угодно. Я на все согласна, только дайте мне помочь ему.
Я захлебывалась слезами, внутри все разрывалось на части. Я чувствовала себя гораздо хуже, чем, когда прочла записку Андрея. Или же чем тогда, когда маньяк заявился ко мне поздней ночью. Сейчас на грани смерти находился тот, кого я по-прежнему любила. Его жизнь была в руках психопата, держащего меня на мушке.
— Что угодно? Даже отдашь мне свою жизнь? — ехидно спросил псих, а в его голосе слышалась усмешка. Будто он думал, что я скажу нет.
— Даже жизнь. Просто спасите его. Умоляю, — взорвалась я и взвыла на весь подъезд. Плач эхом отражался от стен, и казалось, будто весь дом плачет вместе со мной.
Он действительно может убить меня? Разве его рука дернется? Он ясно дал понять, что не лишит меня жизни, потому что у него есть планы. Значит, этот пистолет не выстрелит. И у меня есть шанс спасти Андрея.