Если я права, то маньяк не простой псих. Он будто бы годами готовился к тому, чтобы сотворить нечто подобное. И ему нравится его игра, как он все это называет.
Он обмолвился, что винит моего отца в чем-то, что произошло в его жизни. И теперь, из-за того, что того нет, решил отыграться на мне. Но почему я? Ведь не я сотворила с ним это нечто… И ошибаюсь, что мой отец тоже мог. Слишком он был горделив. Слишком любил свою семью и дорожил работой. Он был человеком принципа, чести и достоинства. И никогда не позволил бы себе совершить нечто, что могло испортить всю его жизнь.
Я до сих пор помню некоторые из дел, что он раскрыл. Например, то, где по городу слонялся маньяк, убивающий исключительно блондинок в возрасте от 25 до 35 лет. Он насиловал жертв, после чего жестоко расправлялся с ними и их телами, сбрасывая останки в одну и ту же канаву в пригороде. Много лет папа не мог понять, кто же это, пока убийца не прирезал свою жену. Тогда все встало на свои места. Блондинка, 32 года. Возможно, маньяк некогда затаил злобу на нее, посему расправлялся с девушками, похожими на нее. Но в конце концов завершил свою историю, наконец-таки расквитавшись с супругой. Ой, сколько шума было! Мне тогда года три было где-то.
Еще другое дело было. В городе заложили бомбу в одном из зданий. Внутри находилось несколько тысяч людей. Что за мероприятие там происходило, не помню точно. Мне кажется, туда вызвали всех. И пусть мой отец даже не являлся обычным сотрудником полиции, самолично проник в здание, где обезвредил нарушителя, державшего людей в заложниках. Никто не пострадал! Преступником оказался студент, учившийся некогда на химфаке. Он самолично соорудил взрывчатку и решил за собой унести еще сотни жизней. Причиной послужил отказ… Простой отказ — он играл на каком-то музыкальном инструменте, и его не приняли в оркестр. Это ж каким надо быть психом, чтобы из-за такого пустяка идти на верную смерть!
Эти мысли ненадолго отвлекли меня. Даже захотелось спать. Я и не заметила, как задремала. Проснулась от того, что моего лица касались чужие руки. Выводили узоры на коже, из-за чего ее покалывало, будто от электрического разряда.
— Ты голодна, дорогая? Я принес тебе немного перекусить, — послышался голос сумасшедшего. Я повела носом и учуяла легкий запах чего-то жареного. Но не могла разобрать, что это было.
Я на мгновение удивилась внезапной заботе, но была начеку. Открыла глаза и посмотрела на тарелку, которую мужчина держал на ладони. Именно от нее и шел аромат.
— Что это? — спросила я и удивилась собственному голосу. Он осип, будто бы еще день назад я кричала во все горло.
— Это блюдо я научился готовить в Шотландии. Надеюсь, тебе понравится, — каким-то игриво-зловещим голосом сказал псих, затем зачерпнул ложкой черную массу и поднес к моему рту. Вот тогда-то в нос и ударил самый ужасный запах, что я когда-либо чувствовала. Я отвела голову в сторону, сжав губы. — Ну же, не так все страшно, как ты думаешь.
И почему мне казалось, что сейчас рот маньяка был растянут до самых ушей?
Даже вспомнилось еще одно дело отца. В лесу обнаружили труп со вспоротым животом. Все бы ничего, да только тело пролежало там сутки, и внутренностями уже успели полакомиться местные жители фауны. А запах исходил настолько омерзительный, что почти всех присутствующих вырвало. Даже папа еле сдержался тогда. Говорит, его спасло лишь то, что он не пообедал.
— Эй! — прикрикнул на меня мужчина, после чего хлопнул по правой щеке, чтобы привлечь мое внимание. Не сильно больно, но достаточно, чтобы вывести меня из грез. — Я сказал, ешь.
Поняв, что поддаваться я не собираюсь, он разочарованно выдохнул. Опустил на пол тарелку с ложкой, освобождая руки, после чего вцепился в мои волосы, резко разворачивая меня. Сегодня нем была другая маска — менее мерзкая, но все еще пугающая. Она чем-то напоминала маску Александра Педена. Сделана из ткани телесного цвета, будто бы освежеванная кожа. Вокруг глаз располагались густые перья, а внизу, на подбородке, словно росла густая рыжая борода. Если бы мужчина не находился так близко, я могла бы решить, что он снял с кого-то скальп, после чего натянул его на свое лицо.