— Ах ты, Господи!.. И ее не посадили в тюрьму?
— Нет, сударь. Она так просила и умоляла хозяйку не делать этого, что та пожалела ее. И ограничилась тем, что взяла с нее письменное признание в краже и обязательство в течение года возместить нанесенный ущерб. Хозяйка твердо решила обратиться в полицию в том случае, если она не сделает этого… Я подделал подпись дядюшки только потому, что хотел помочь ей расплатиться.
— И что же?
— Как только деньги оказались у нее в руках, она сразу же их истратила.
— Но потом все-таки расплатилась с хозяйкой?
— Понятия не имею; наверное, нет.
— Как зовут модистку, у которой она работала?
— Госпожа Дельон; живет она в доме 74 по улице Гранд.
Ужин подошел к концу. Овид посмотрел на часы.
— Ну что ж, господин Дюшмэн, на сегодня хватит, — произнес он, прекратив наконец свои расспросы. — Я устал и отправляюсь спать. До завтра, как договорились.
— Да, сударь; и примите еще раз уверения в моей безграничной благодарности.
— Забудем об этом, — сказал Овид.
Дижонец поднялся к себе в номер, улегся в постель и тут же заснул безмятежным сном. Он был доволен прошедшим днем.
Возвращаясь в мансарду, которую он снимал в доме по соседству с мэрией, молодой человек никак не мог поверить, что все произошедшее — не сон. Нет у него больше долгов и неприятностей, нет больше у кредиторов компрометирующих его документов. Одно лишь показалось ему странным и вызвало некоторое беспокойство: почему незнакомец, имени которого он так и не узнал, не отдал ему векселя?
На следующий день Дюшмэн ранним утром пробрался в архив и отыскал регистр за 1861 год. Не найдя там нужной записи, взялся за следующий.
— Или я совсем ничего не понимаю, или именно это мне и нужно, — произнес он, разглядывая подколотый к одной из страниц регистра листок. И пробормотал, читая его:
— Фреми… Жанна Фортье… Люси… Да, это то, что нужно. И искать-то толком не пришлось. И зачем тратить время попусту, переписывая? Отдам оригинал.
Даже не дочитав до конца, он отколол листок, сложил его и сунул в карман. Потом убрал на место регистр, отнес ключ от архива в привратницкую и вернулся в свой кабинет.
Пока Дюшмэн таким образом делал то, что, по его же словам, «не положено», Овид Соливо вышел из гостиницы и неспешно двинулся по улице Гранд, внимательно читая вывески только что открывшихся лавок. Пройдя сотню шагов, он оказался перед магазином модистки. В дверях стояла девушка.
— Барышня, — спросил он, — здесь живет госпожа Дельон?
— Да, сударь, это моя мама.
— Могу я сейчас поговорить с ней?
— Конечно, заходите.
Овид шагнул в лавку. Дверь в задней части помещения отворилась, и появилась госпожа Дельон — приличного вида женщина лет пятидесяти.
— Это вы спрашивали меня? — спросила она.
— Да. Я хотел бы поговорить с вами наедине.
Мать кивнула дочери, и та тут же ушла. Овид без всяких околичностей приступил к делу.
— У вас тут в свое время работала продавщицей некая Аманда Регами.
— Да, сударь; к сожалению, эта девушка оказалась приятной только на вид.
— Увы, внешность нередко бывает обманчива! Аманда Регами обворовала вас, не так ли?
— Украла на тысячу франков кружев.
— И взяла на себя обязательство вернуть вам эти деньги?
— Да, но до сих пор не вернула. Однако я в отличие от нее умею держать свое слово. Я обещала подождать год. Когда назначенный мною срок истечет, а этот день уже не за горами, я подам жалобу прокурору республики, и ее арестуют. Мне известно, что она сейчас в Париже, работает у известной портнихи. Эта девушка хитра и опасна. Она тут еще погубила одного славного парня — из-за нее он принялся подделывать подписи на векселях.
— Вы, наверное, имеете в виду господина Дюшмэна?
— Да, сударь.
— Тогда позвольте заметить: вас ввели в заблуждение. Господин Дюшмэн никаких подписей не подделывал. Это всего лишь лживые слухи, и распускал их один недовольный кредитор; в настоящий момент ему уже не на что жаловаться. Но речь сейчас не о господине Дюшмэне, а об Аманде Регами. Она ведь письменно созналась в совершенной краже?
— Да, сударь, в противном случае я бы сразу же обратилась в полицию. А благодаря документу она у меня в руках. Но почему вас все это интересует?
— Для меня это очень важно. Я намерен выкупить у вас документ.
— Вы пришли заплатить мне ту тысячу франков, что задолжала Аманда?
— Совершенно верно. Причем с процентами, что набежали за год! Проценты составят пятьдесят франков. Значит, я должен отдать вам тысячу пятьдесят.