Вернувшись из Америки, Овид в одном из парижских игорных домов познакомился с человеком, некогда жившим в Буэнос-Айресе и имевшем там какое-то предприятие. Этот человек выразил желание дать ему рекомендательное письмо к своим друзья. Таким образом, Соливо нисколько не рисковал оказаться в полной изоляции, прибыв на место. Услужливый знакомый жил на улице Жакоб; звали его Тьерселе.
Как-то во второй половине дня Овид решил навестить Тьерселе, чтобы сообщить ему о своем отъезде и заручиться рекомендательными письмами. Он отправился на улицу Жакоб. Бывшего предпринимателя дома не оказалось и вернуться он должен был лишь поздно вечером.
Несколько огорченный, Соливо сказал, что напишет ему, попросив назначить время встречи, и удалился. Он медленно шел по улице Сены, высматривая какое-нибудь кафе, где можно написать записку.
Глаза его наткнулись на вывеску: «Привал булочников».
Вывеска о многом напомнила ему, и по коже у него пробежал холодок, но существует на свете один странный, удивительный и совершенно необъяснимый, но тем не менее бесспорный факт: преступника, как правило, непреодолимо тянет туда, где он задумал и совершил преступление. Поэтому Овид вошел в лавку.
— Мне нужно написать письмо, — сказал он трактирщику, — у вас есть отдельный кабинет?
— Да, сударь, вот здесь…
И хозяин указал на комнатку, отгороженную от общего зала застекленной стеной, в которой была форточка. Дижонец вошел туда.
Овид сел, отпил глоток кофе и собрался было писать, но голоса из обеденного зала доносились так четко, что он поднял голову, желая выяснить причину столь хорошей слышимости, и заметил полуоткрытую форточку. Однако закрывать ее он не стал. И начал писать записку господину Тьерселе. Внезапно он четко услышал следующее:
— Хозяйка просила меня узнать, не хотите ли вы тоже подписаться на участие в обеде, — это говорила служанка одному из посетителей.
— В каком обеде?
— Так вы даже не знаете? Тут все собирают деньги на торжественный обед в честь мамаши Лизон; решили в следующий четверг устроить праздник по поводу того, что ей повезло и ее не раздавила в лепешку та злосчастная строительная люлька.
Ударь вдруг молния прямо в стол, за которым сидел Соливо, вряд ли это произвело бы на него столь же сильное впечатление. Побелев, как полотно, и дрожа, как осиновый лист, он невольно встал и растерянно огляделся.
— Жанна Фортье жива, — пробормотал он. — Хотя я собственными глазами видел, как она лежала, раздавленная, вся в крови! Невероятно! И тем не менее я только что слышал, что в ее честь собираются устроить банкет! Она жива! Жива, как и ее дочь! Я опять промазал! А! Какой же я идиот!
Тут негодяю пришлось прервать монолог. Голос служанки вновь привлек его внимание.
— Вот список. Ставьте подпись, раскошеливайтесь и ни слова Лиз Перрен, если увидитесь с ней. Это сюрприз.
Служанка вдруг поспешно спрятала список за спину.
— Тсс! Ни слова больше, — сказала она. — Мамаша Лизон пришла.
В обеденный зал и в самом деле вошла Жанна Фортье; с ней была еще одна разносчица хлеба. Овид, уже придя в себя, чуть приподнял уголок шторки, осторожно выглянул и сразу же узнал Жанну. Рана у нее на лбу все еще была заклеена пластырем.
— Ох! Она и в самом деле жива! — пробормотал он, опуская шторку. — Значит, Жаку по-прежнему грозит серьезная опасность, а раз ему, то, значит, и мне. Жак, узнав, что она цела и невредима, откажется дать мне деньги, тогда все пропало! Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они вновь встретились! Придется, может быть, отложить ненадолго свой отъезд.
Овид схватил неоконченное письмо, смял его и сунул в карман. Затем позвал официанта, расплатился и, усилием воли взяв себя в руки, вышел. В его воспаленном мозгу только что родился очередной замысел. Отправившись в Тампль, он обошел тамошние лавки и купил кучу разных вещей. Потом зашел к парикмахеру и приказал подстричь себя покороче, сбрить усы, бакенбарды, после чего вернулся на улицу Клиши.
Час спустя он вышел из дома совершенно другим человеком — в серо-голубом наряде, вроде тех, в которых ходят булочники, и маленькой серой фетровой шляпе.
Он нанял извозчика и самым решительным образом приказал ехать к «Привалу булочников».