— Видите, и дочь моя вас уговаривает! — со смехом воскликнул Мортимер. — И не скрывает при этом своей к вам симпатии. Вот так мы в Америке дочерей воспитываем, и жалеть нам не приходится! Если бы вы не покорили сердце Ноэми, она ни за что бы вас мне не представила. Не так ли, девочка?
— Так, папа.
— Ну, коллега, соглашайтесь.
— Симпатия барышни для меня куда важнее всех денежных соображений, — ответил Жак. — Я согласен.
— Тогда скрепим договор рукопожатием. Итак, мы теперь компаньоны. Кстати, вы женаты?
Услышав это, Ноэми покраснела до корней волос.
— Холост, — с улыбкой ответил бывший мастер.
— Тогда я могу предложить вам комнаты в моем доме. Вы, надеюсь, не откажетесь…
— Нет, конечно, я даже не знаю, как выразить вам мою признательность, — сказал Жак, добавив про себя: «И трех месяцев не пройдет, как я стану зятем Джеймса Мортимера».
Время до вечера пробежало быстро. Ужин прошел весело и был обильно орошен шампанским. Когда они расстались, время было уже позднее. Оказавшись наконец в своей каюте и растянувшись на узкой койке, бывший мастер уснуть не смог. Ведь этот низкий человек только что с невероятной ловкостью сумел воспользоваться представившимся ему случаем. Судьба была благосклонна к нему. В самом ближайшем времени он получит весьма кругленькую сумму, а потом — половину доходов от предприятий Мортимера. Более того, в самый короткий срок он надеялся стать зятем инженера. Все это просто великолепно. Лишь одна тень омрачала лучезарную картину: Овид Соливо.
«Именно благодаря ему нынче вечером я так удачно сыграл свою роль, — размышлял Жак, — но он представляет собой постоянную угрозу. Если у него в голове зародились какие-то сомнения, они могут окрепнуть. В любом случае, он все время будет лезть ко мне со своими родственными чувствами, что и неудобно и смешно. Нужно как-то поставить его в зависимое положение. Ладно, там видно будет…»
Глава 12
В одиннадцать утра Джеймс Мортимер, его дочь и лже-Арман встретились в салоне перед обедом. Почти весь день мужчины посвятили составлению договора о сотрудничестве; предварительное соглашение было подписано, и американец вручил французу чек, оплачиваемый по предъявлении банкиру Ричарду Дэвидсону.
Незадолго до захода солнца они отправились на палубу подышать воздухом. Там уже было много пассажиров — они толпились, глядя на корабль, плывший в противоположном направлении, из Америки в Европу, который должен был пройти в нескольких кабельтовых от «Лорд-Мэра». Жак отошел от вглядывавшихся в горизонт Мортимера и Ноэми и направился на бак. Он надеялся встретить своего «братца» и за несколько луидоров обеспечить себе благосклонное отношение. Пробежав взглядом по собравшейся вдоль правого борта толпе, он заметил Овида Соливо.
Жак уже было двинулся к нему, но внезапно остановился. Овид только что шагнул в сторону и встал за спиной какого-то пожилого человека, облокотившегося на леер. В его правой руке поблескивало стальное лезвие, которое он явно старался держать так, чтобы оно не было заметно окружающим. Такое поведение показалось Жаку крайне подозрительным; он принялся внимательно следить за «братцем». И увидел, как левой рукой Овид потянулся к пальто стоящего впереди пассажира и тихонько приподнял его полы. Тогда Жак заметил кожаную сумочку, висевшую на перекинутом через плечо ремешке.
— Ах, вот оно что! — прошептал он. — Мой «братец», похоже, на все руки мастер… Не только механик, но еще и карманник! Парень, оказывается, работает и по совместительству. А в данный момент покушается на сумку бедняги, который…
Жак не закончил своей мысли. В голову ему пришла одна идея.
«Попался, голубчик! — подумал он. — Благодаря случаю я нашел тот способ, о котором думал всю ночь. Теперь этот тип мой с потрохами».
Он наконец двинулся вперед и вскоре оказался в паре шагов от ничего не подозревавшего Овида Соливо. Как раз в тот момент встречный пароход проходил мимо «Лорд-Мэра». На одной из мачт развевался трехцветный флаг.
— Это французское судно! Счастливого пути! Счастливого плавания!
Все головы разом обнажились, все руки взметнулись в воздух, размахивая шляпами. Старик, обладавший столь вожделенной для Овида Соливо сумочкой, оказался одним из самых восторженных пассажиров. Шляпой он размахивал просто неистово.