Легче всего прикладная магия давалась бюджетникам. Уж они-то могли нафантазировать что угодно и в каких угодно подробностях! А уж сколько вдохновения они черпали из-за злорадства над одногруппниками по этому поводу! А вот Енко, выросший в достатке, получающий всё по первому требованию и имеющий расписание на всю оставшуюся жизнь, был скорее практиком, а не мечтателем.
Магистр эффектным движением водрузил на стол деревянный ящик и откинул крышку. Воздух в аудитории словно сгустился, все вытянули шеи и уставились на красиво переливающиеся шары чистой оформленной магии, ничем не похожей на ту, что Енко сцеживал по искорке в отдельном кабинете практикантам-старшекурсникам под присмотром строгой целительницы.
– Раз вопросов нет, – магистр взмахнул рукой, и шары поплыли по воздуху, – ничего по технической стороне задания я не уточняю. Вы должны сотворить новогоднее чудо и составить об этом письменный отчёт. Умоляю, без воды. Мне важно, чтобы вы сами осознавали, что делаете. Без этого экзамен считается несданным. Это пятьдесят процентов работы. Магия вся промаркирована, поэтому качество исполнения я смогу отследить. Это ещё двадцать пять процентов. Оставшиеся двадцать пять – это само чудо. Включайте воображение, это наш главный инструмент.
Тут переливчатый розово-золотой шар вплыл в грудь Енко, и студент ойкнул. Ощущение было, как от глотка хорошей перцовки: жгучее, бодрящее, мгновенно пролившееся в желудок огненным теплом и заколовшее кончики пальцев. И сразу захотелось сотворить что-то этакое, самое лучшее, самое необычное! Но ощущение осталось ощущением, не оформившимся ни в какой конкретный образ, а только наполнившее нетерпением и предвкушением.
– Это не всё, – коварно продолжил Рейдвиг, складывая пальцы домиком. – Ректор из того, что вы сделаете, выберет самое лучшее чудо! И исполнитель получит особую ректорскую стипендию! А также входной билет на королевский бал. Хотя для кого-то это и так себе награда, – ядовито заметил он, посмотрев прямо на Енко.
Вихрастый студент мучительно покраснел. Ко двору сын министра и без того был вхож, злосчастный бал посещал с шести лет в качестве пажа, пока не поступил в Академию, а что до стипендии, так у его семьи была своя собственная именная, присуждаемая ежегодно пятидесяти отличникам из средних профессиональных училищ.
Впрочем, Рейдвиг не стал его долго мучить и, попрощавшись, вышел из аудитории. Студенты повалили следом. В коридоре их встретил поток людей, уже отпущенных с лекций и семинаров тоже желающими поскорее закончить последнюю пару преподавателями.
Были тут и ученики магистра Ортиса, консервативного добродушного старика, который тоже вёл прикладную магию. Его студенты жаловались, что дед заставляет писать перьями, и ладно бы ещё с магическими вечными чернилами, так нет же, всё по старинке, с чернильницами, промокашками и песком. В результате у всех вместо лекций была какая-то мазня с кляксами, поэтому приходилось переписывать заново, медленно выводя каждую букву, на что и был расчёт хитрого старика. Повторение – мать учения.
Не успел он зайти домой, как с лестницы с визгом скатилась младшая сестра Нисабэл и повисла у него на шее.
– Ниса! – обрадовался Енко, осторожно отстраняя шестилетнюю малышку. – Я же весь мокрый!
Сестрёнка что-то пропищала, прижимаясь лицом к его щеке, но разжимать крепко сцепленных на шее рук даже не подумала.
Не такая быстрая домоправительница Сора уже спешила из кухни, чтобы забрать его саквояж, но тут уж Енко, отвыкший от чрезмерной заботы в общежитии, проявил непреклонность.
– Я сам! – твёрдо заявил он, с силой отрывая Нису, по опыту зная, что любые подобные заявления домоправительница игнорирует.
Но не в этот раз. Женщина нерешительно остановилась, и удивлённый студент считал тень её мысли. Как вырос.
Они не виделись всего полгода.
Ниса тоже настороженно замерла.
– А хочешь, покажу магию? – поспешил выровнять ситуацию будущий придворный.
– Тебе же нельзя, – сделала страшные глаза девчонка.
– Теперь можно, – хмыкнул студент. – А что это тут у тебя?
Пошарив за её ухом, он извлёк серебряную монетку. Ниса разразилась восторженными воплями, а Енко уже приготовился услышать ворчание Соры, но и на этот раз домоправительница почему-то промолчала, неуверенно переминаясь рядом и не решаясь забрать саквояж. Енко вдруг понял, насколько он стал выше. И щетина уже выросла приличная, а ведь когда уезжал, даже ещё не брился. В груди толкнулся горячий огненный шар.
– Так соскучился по дому, – сказал он, снял куртку и обнял домоправительницу, обдавая её теплом. – А где родители?