— Я тоже обязан остаться…
— Нет, принц, — мягко и вместе с тем решительно возразила она. — Мы для нападающих не важны, а вот до вас они попытаются добраться. Будет лучше, если вы переждете опасность.
Кирин вынужден был сдаться. От него и правда здесь нет толку — он ничего не может! Впервые в жизни он так четко и ясно осознал собственное бессилие. Какой смысл во всех его стихах и рисунках, когда по дворцу разбрелись твари?!
И все же просто уехать он не мог, не выяснив самое главное.
— А моя мать, что будет с ней?
Мать тоже не воин, ей нечего делать здесь.
— Не переживайте, лорд Кирин, императрицу, думаю, уже вывезли из дворца, — заверила его женщина. — За ней направили целый отряд, ее будут охранять. Она вернется примерно в то же время, что и вы.
То, что мать охраняют, хорошо. Она, в отличие от Кирина, даже верхом самостоятельно ездить не умеет, одной ей точно не выжить! Да и ему придется тяжело…
Смысла оттягивать неизбежное все равно нет. Кирин направился к лошади, но прежде, чем он успел подняться в седло, женщина нарушила этикет: она подалась вперед и крепко обняла его.
— Берегите себя, лорд Кирин, — прошептала она. — Пусть вас хранят боги!
— Спасибо…
Когда он был в седле, конюх открыл ворота, скрытые в стене, и лошадь рванулась в ночь.
Кирин много ездил верхом, это было одно из самых опасных развлечений, доступных ему, отказываться от которого он не собирался. Но то, что происходило с ним сейчас, была не прогулка на природе. Это было похоже на полет и, немного, на игру, награда в которой — его жизнь.
Лошадь неслась с невероятной скоростью, возникавшие на ее пути препятствия она просто перелетала. Кирину оставалось лишь прижиматься к ней всем телом и надеяться, что повезет и животное не скинет его. Он понимал — если упадет, то уже не поднимется.
Сначала он еще пытался смотреть по сторонам, но понял, что это почти издевательство над собой. Вокруг он наблюдал разрушения там, где привык видеть гармонию. Груды обломков на месте фонтанов и беседок. Окровавленные лепестки роз. Изуродованные трупы людей и животных на мощеных дорожках. И всюду — огонь и твари.
Принц все равно не управлял лошадью. Скорее, лошадь управляла его судьбой! Поэтому он позволил себе зажмуриться, чтобы хоть как-то отгородиться об абсолютного разрушения, творящегося вокруг. Но звук-то не уберешь! Он все еще мог слышать крики и рычание животных, иногда — рев пламени и грохот обрушающихся стен. Огонь опалял его, заставляя плотнее прижиматься к шкуре животного.
Кирин уже не верил, что удастся спастись. Сад был вовсе не спокойным, как он ожидал, нападающие добрались и сюда! Он все ждал, когда лошадь наконец свалит стрела или выпрыгнувший из пламени хищник. Тогда — все. От него избавятся на месте, не разбирая, принц он или простой охотник.
Он не боялся смерти. Не от врожденной смелости, просто не мог себе представить, как это — оборванное существование. В сознании не осталось ничего, кроме криков и образов пламени…
Но повезло. Видно, помогли ему боги! Лошадь добралась до леса, покрывающего холмы за городом. Здесь было на удивление спокойно, даже холодно — после пламени, пожиравшего столицу.
Добравшись до деревьев, в безопасности и прохладе, загнанная лошадь пала — слишком долго она бежала, слишком сильные ожоги остались на ее ногах.
А Кирин обнаружил, что он лежит в высокой густой траве, над ним раскинулось мирное небо, сияющее бесконечностью звезд, и, как ни странно, он все еще жив…
Сальтар устало привалился к стене. Ее прохлада был единственным, что хоть как-то облегчало боль в переломанном плече. Он видел, что его уже окружает заметная лужа багровой крови. Что удивительного? Мелких ран у него хватает…
Сами по себе они, скорее всего, не смертельны. Если промыть, перевязать, оставить в покое, еще зажить могут. С плечом сложнее, рукой он не может двинуть вообще, но ведь лекари у них хорошие, справились бы!
Смысл об этом думать? Никакого. Он уже имел неосторожность выглянуть в окно и знал, что его ждет.
Он не видел, как именно казнили его отца и старшего брата, зато видел, что устроили на площади перед дворцом. У нападавших имелась очаровательная традиция: головы главных своих врагов они нанизывали на высокие шесты и выставляли на всеобщее обозрение. Там уже находились головы императора и наследного принца. Скоро будет голова генерала.
В душе Сальтара не было ни боли, ни страха. Ему казалось, что там все сгорело, как и в городе.