Уэст. Его зовут Уэст. Девушке нужно знать имя парня, с которым у нее был первый поцелуй, впрочем, для меня это было лишним. Я бы с удовольствием полностью стерла и его, и ту ночь из своей памяти.
– Можешь выбрать меня. Я не такой тронутый, – отозвался Нэш, и я бросила на него быстрый взгляд. Он непринужденно подмигнул мне, его глаза светились дружелюбием. Ничего подобного я не заметила у Уэста. Почему не с ним случился мой первый поцелуй?
Слова Нэша заставили Уэста фыркнуть.
– Тебя я не хочу, – сплюнула Рейли. – Мой папочка разрешает мне встречаться только с белыми.
Я напряглась. Она правда сказала это вслух? Нэш не был белым, но и темнокожим его нельзя было назвать. У него просто чудесный цвет кожи.
– Ах, какая жалость, – воскликнул Нэш, откровенно развлекаясь. – Похоже, твой папочка никак не переживет, что его белая подружка вышла замуж за афроамериканца. Это было сто лет назад, Рейли. Пора бы ему забыть об этом. Моя мама уже даже и не помнит.
Ничего себе. Маленькие города и правда очень уж маленькие.
Нэш оглянулся на меня.
– Проводить тебя до кабинета? – спросил он.
Но Рейли не собиралась сдаваться так легко.
– Ты позволишь ему так со мной разговаривать? – обратилась она к Уэсту.
– Ты начала это. Нэш просто закончил, – отозвался парень.
– С меня хватит, Уэст! – рявкнула Рейли и в бешенстве пошла прочь.
Я просто хотела попасть в свой класс. Вытащив карту, которую засунула в карман, и развернув ее, я попыталась понять, где мне нужно оказаться. Можно не обращать внимание на дрожащие руки. Хотелось просто быстрее уйти прочь отсюда. Подальше от Уэста.
– Какой у тебя первый урок? – поинтересовался Нэш.
– Она не разговаривает. Рейли тебе не врала, – ответил Уэст из-за моей спины.
Мне и впрямь не хотелось смотреть ни на кого из них, но это было выше моих сил. Я оглянулась на Уэста, нужно было убедиться. Голос был мне знаком, но я хотела увидеть его лицо. В глубине души я до сих пор лелеяла слабую надежду, что парень, целовавший меня, лучше того, кто сейчас стоял у меня за спиной.
К сожалению, при свете дня он был еще прекраснее, чем в темноте. Я быстро уткнулась в карту, прежде чем он заметил мой взгляд. Я его возненавидела. Я презирала любого, кто не считал нужным принимать во внимание чувства других.
– Ты такой родилась? – полюбопытствовал Нэш, и я пожалела, что он не хочет отступить. Я не представляла, как с ним себя вести. Он был очень милым, но разговаривать с Нэшем не входило в мои планы.
Уэст сделал шаг и вдруг оказался прямо передо мной, на его лице была написана скука. Кажется, его совершенно не волновало то, что его подружка только что сбежала, порвав с ним. Реакция совершенно равнодушного человека.
Подняв голову, я столкнулась с пристальным взглядом его глаз цвета океанской воды в обрамлении длинных ресниц. Они не ошеломляли, как у Нэша, – уверена, в этом ему нет равных, – но сейчас я увидела то, что ускользнуло от меня в пятницу. Боль, страх, отчужденность. И вновь все то, что было в моих собственных глазах, стоило мне заглянуть в зеркало.
– Черт, а вблизи она симпатичнее, – отметил Уэст, склонив голову набок и изучая меня. – Кажется, мне наплевать, что она не разговаривает.
Он смотрел так, будто не держал мое лицо в своих больших ладонях пятничным вечером. Живот скрутило узлом. С безумием и жестокостью я была знакома не понаслышке. Я жила этим и наблюдала постоянно. И это наводило на меня ужас. Если бы не боль и страх, я бы дала ему пощечину. Но мне лишь хотелось оказаться подальше от него. Он не был добряком, что-то его сломало. Чтобы справиться с болью, я выбрала молчание, а он предпочел причинять боль другим.
– Она немая, придурок. Не глухая, – проворчал Нэш.
Губы Уэста сложились в кривую ухмылку, но глаза оставались холодными. Разве его друзья этого не видят? Неужели не знают, что он прячет боль, терзающую его и превращающую в такого кошмарного типа?
– Без обид, лапочка. Я засранец, – признался он, будто извиняясь. Интересно, за что? За поцелуй? За то, что обманул свою девушку? За то, что он бессердечный урод и каждое его слово тому подтверждение?
Сломленная душа – это непоправимо. Слишком хорошо я это понимала. Всех, кто попробует исправить Уэста, ждет провал. Но люди не рождаются жестокими. Такими их делает жизнь. По крайней мере, так мне сказала одна из психологов, когда пыталась обсудить со мной отца.
Я резко отошла от Уэста и подняла подбородок повыше. Суровый взгляд, адресованный ему, говорил больше любых слов. К счастью, он все понял и, развернувшись, ушел прочь.