Фредерико сердито схватил ее за плечи и крепко прижал к себе.
— Возьми себя в руки и играй свою роль! — Его глаза смотрели мрачно. — Не думаю, что тебе так уж трудно будет лгать — смотреть на всех большими невинными глазами и разыгрывать простушку. Ты отличная актриса! Я бы обязательно поверил в то, что ты была любовницей Лучано, если бы не одно обстоятельство. — Его ладони еще крепче сжали ее плечи. — Сегодня утром мы занимались любовью, и я точно знаю, что ты никогда не была с Лучано! — бросил он, и его губы побелели. — Ты играла хорошо. Ты только на секунду затаила дыхание и сжалась, ожидая, что тебе будет больно. Я был у тебя первым, Нина, и вначале я пришел в восторг. Но теперь мне это даже отвратительно!
— Отвратительно?! — Нина едва не задохнулась. Она ничего не понимала.
— Да, отвратительно, — подтвердил Фредерико. — Видимо, Лучано не хотел дать тебе того, чего ты так жаждала. Но ты не успокоилась. Ты так хотела переспать с ним, что погналась за ним до самой Сицилии.
Нина сделала отчаянную попытку высвободиться из его рук, но он крепко держал ее. Тогда она стала колотить кулаками по его груди и яростно вырываться. От гнева она просто пылала, из глаз текли слезы.
— Ненавижу тебя! — рыдала она. — Ненавижу…
Фредерико продолжал крепко сжимать ее.
— Опять врешь, и сама это знаешь, черт побери. Ты любишь меня так же, как я тебя…
Тут все ярость покинула Нину. Ослабевшая и почти без чувств, она обмякла в руках Фредерико.
— Но почему, Нина? — прерывающимся голосом хрипло спросил он. — Зачем ты наговаривала на себя? Почему сказала мне, что Лучано солгал? Почему не сказала правды? Зачем ты выводишь меня из себя, в то время как я хочу только всегда любить тебя? Господи, зачем ты мучаешь нас обоих?
Потому что правда может причинить боль еще многим другим! — хотелось крикнуть Нине.
Фредерико посмотрел ей в глаза долгим взглядом, глубоко вздохнул и поцеловал ее. Нина едва сдерживала рыдания. Но ее глаза блеснули. Близость Фредерико начинала оказывать свое магическое действие.
Поцелуй становился все глубже, и Нина поняла, что эти яростные перепалки — только искры их страсти. Одного раза им оказалось мало. То утро было лишь прологом целой жизни, полной страсти и любви. Нина попыталась подавить растущее возбуждение, но у нее ничего не вышло.
Она отпрянула от Фредерико.
— Нет! — невнятно произнесла она. Но рука Фредерико взяла ее за подбородок, и его рот снова оказался на ее губах. Его вторая рука скользнула под ее блузку и прошлась по нежной коже спины.
Все тело Нины наполнилось желанием, когда Фредерико прижался к ней. Она уже дрожала от страсти.
— Я буду любить тебя, Нина, — глубоким голосом проговорил Фредерико, — потому что это единственной способ добиться от тебя правды. — С этими словами он подхватил Нину на руки и отнес на кровать.
Нина молча лежала, глядя, как он срывает с себя рубашку и брюки. Фредерико продолжал смотреть ей в глаза темным и решительным взглядом. Какую правду он хочет узнать? Любит ли она его? Но какие ему еще нужны доказательства? Если же он имеет в виду Лучано, то у него ничего не выйдет. Фредерико заявил, что она погналась за Лучано в надежде переспать с ним, только потому, что отчаялся узнать у нее правду. Но эта правда принесла бы всем одни несчастья.
Нина спрыгнула с кровати, но не успела сделать и двух шагов, как Фредерико схватил ее, снова уложил и опустился сверху, сжимая ей руки. Она ожидала увидеть в его глазах злость, но в них было одно только глубокое отчаяние.
— Прекрати ради бога, Нина, умоляю тебя, — проговорил он. — Я больше так не могу. Ты мучаешь и меня, и себя.
Он нежно коснулся губами ее рта. В этом поцелуе не было гнева, только одна теплота, и Нине стало еще тяжелее. В бурной ссоре у нее еще имелись какие-то шансы против него, но теперь сердце ее отчаянно колотилось, а все тело таяло. У нее не было сил сопротивляться. Ей лишь страстно хотелось отдаться ему, чтобы утреннее чудо повторилось. Тогда все ее беды и горести просто исчезнут.
Нина прижалась к Фредерико и крепко обхватила его руками. Она призывала его всем телом. Не прерывая поцелуя, он поднял юбку и погладил ее бедра, затем его рука скользнула под узкие трусики и ласкала пушистый бугорок до тех пор, пока Нина не застонала от наслаждения.
Он стал касаться губами и языком ее напряженных сосков, чувствуя, как груди набухают под его ласками. Нина перебирала пальцами его кудри, а рот Фредерико спустился на ее живот и ниже. Перед ее глазами все поплыло.
Она подалась вперед, уже совсем обнаженная. Страсть захватила ее настолько, что она даже не заметила, как Фредерико раздел ее.
Когда он снова поцеловал ее в губы, Нина прошептала его имя. Фредерико лег у нее между бедер, и Нина обхватила его ногами. Когда он глубоко и с силой вошел в нее, у нее перехватило дыхание, и окружающий мир перестал существовать для них обоих.
Некоторое время спустя Нина проснулась. После их ласк у нее ломило тело. Она была одна.
В окно подул прохладный вечерний бриз. Нина заморгала и окончательно проснулась. Она несколько секунд лежала неподвижно, потом вдруг поняла, что должна делать. Каким-то чудом в ее голове все встало на свои места.
Они с Фредерико любят друг друга, в этом не может быть сомнений. И она не в силах отказаться от него. Значит, придется пожертвовать чем-то другим, пусть и очень важным для нее.
Никто никогда не узнает, что она дочь Лучано. Она сохранит эту тайну и будет жить с ней всегда. Нина чувствовала, что не переживет, если потеряет Фредерико. А отца у нее и раньше не было.
Нина приняла душ, неторопливо и старательно оделась, высушила волосы, которые теперь сияли молодостью и здоровьем. Затем, чтобы оттенить свою светлую кожу, немного подкрасила ресницы и губы. На шею она повесила единственное украшение, которое у нее было, — стеклянные бусы, купленные в Палермо, когда она еще работала у Локасто.
Нина улыбнулась, вспомнив, как эти бусы шлепнулись в грязь в тот ужасный… нет, чудесный день.
Нина посмотрела в зеркало. Она сделала все, что могла, чтобы всем понравиться. Затем она стала бесцельно бродить по комнате, прикасаясь к вещам Фредерико и прижимая их к губам. Это помогло ей собраться с духом.
Она сможет сделать это. Любовь к Фредерико придаст ей сил. А если Фредерико… Улыбка Нины увяла. Если он все же захочет докопаться, зачем она искала Лучано… Нина гордо подняла голову. Ей остается только надеяться на лучшее, так как пока она не смогла придумать какое-нибудь убедительное объяснение.
— Ты чудесно выглядишь, Нина, — сказал Фредерико, который ждал ее внизу, у лестницы. На нем был легкий белый костюм, белая рубашка и строгий черный галстук. Нина огорчилась, что опять одета не так, как следовало.
Она нерешительно улыбнулась, а Фредерико взял ее руку и поцеловал.
— Я хочу, чтобы ты всегда была такой прекрасной, — улыбнулся он. — А теперь идем. София тоже очень волнуется. Но я уверен, что она будет от тебя в таком же восторге, как и я.
— Хорошо бы, — прошептала Нина, взяв Фредерико под руку и прижавшись к нему. — Я вообще-то не волнуюсь, разве что чуть-чуть. Если твоя мать такая же, как Кристина, то мне вообще не о чем беспокоиться.
— Вот вы где, — послышался голос Кристины, которая уже спускалась к ним по лестнице. — Я к вам стучала, стучала… Я очень долго проспала. Ой, Нина, какая ты красивая! Ты уже познакомилась с мамой?
— Мама в столовой, — сказал Фредерико.
Кристина направилась на кухню. На ней было то самое голубое платье, которое он когда-то предлагал Нине.
— Она накрывает на стол, хотя это должна была сделать ты, — упрекнул Фредерико сестру.
Кристина рассмеялась, повернулась и поспешила в столовую.
— Ничего бы с тобой не случилось, если бы ты помог маме сам.
— Я и помогал, — рассмеялся Фредерико. — Ты готова? — обратился он к Нине. Глаза его сияли, лицо было очень спокойно.
Нина кивнула. Все будет хорошо, думала она. Она приняла единственно правильное решение.