Или нет?
Я смотрел на Майю слишком долго и внимательно. Она покраснела, хотя я и слова не сказал, не тронул ее.
- Ты смущаешься? - спросил я, забавляясь ее румянцем.
Выбор очевиден. Сейчас я хочу общения. И оно точно станет прелюдией.
- Ты смотришь на меня, - ответила Майя. - Как будто я испачкалась или голая.
- На голую тебя я смотрю совсем иначе.
Она кашлянула и потянулась к стакану с водой.
- Тебе понравилось вчера? - продолжал я допрос.
Майя облизала губы и покачала головой.
- Я должна тебе рассказать об этом?
- Да.
- Обязательно?
- Разумеется.
- Да, мне было хорошо.
Я рассмеялся и потянул ее за руку, чтобы пересадить себе на колени. Майя охнула от неожиданного перемещения, но вырываться не стала. Она покорно склонила голову, пряча от меня глаза. Как всегда.
Я уже привычным жестом взял ее за подбородок, рассматривая алые щеки, пухлые губки, красивые глаза.
- Поцелуй меня, - попросил я.
Майя сжала губы. Она не хотела. Но мне было плевать.
- Разве поцелуи уместны в нашем формате? - спросила она.
- Почему нет?
- Это вроде как личное, очень… чувственное и душевное…
- Как и секс, - подсказал я, поглаживая ее бедро.
- Брось, Егор, - она вспыхнула как спичка. - Шлюх не целуют в губы.
Ее заявление привело меня в бешенство. Несколько секунд я решал, чего хочу больше: оттолкнуть ее или целовать, пока мы оба не задохнемся.
Майя очень старалась вести себя как шлюха. В то время, когда я и с оными никогда не обращался плохо.
- Егор, мне больно, - прошептала она.
Я заметил, что сжал ее ножку сильнее, чем стоило.
Майя смотрела мне в глаза, и ей было страшно. Наверное, я выглядел весьма сурово, пока сдавливал ее бедро.
Ее страх распалил меня. Она боялась, но продолжала сидеть смирно. Была готова принять боль. Даже если бы я не прекратил, она никуда бы не делась.
Моя.
Пьянящее чувство вседозволенности затуманило разум. Пусть боится. И пусть знает, что у нее нет выбора. Я больше ее не отпущу.
- Прекрати указывать мне, что делать, - проговорил я, пересадив ее на стол.
Звякнули тарелки и приборы. Но мне было плевать. Я взял лицо Майи в ладони и стал целовать ее. Грубо и жадно. Она приняла мой напор с тихим стоном. Раскрыла губы и позволила моему языку найти ее. Они сплелись, и Майя снова застонала. Я отступил, чтобы сильно пососать ее губу. Мне этого показалось мало, и я укусил.
Майя вскрикнула и дернула головой. Я увидел на ее шее следы своего рта. Засос красовался на самом видном месте, и мне это нравилось.
- Расстегни пуговицы, - велел я, засовывая руку в ее шортики.
Майя взялась за рубашку и собралась снять ее через голову, как вчера.
- Нет! Расстегни, - прикрикнул я. - И начни слушать, что я говорю. Бесит чертова инициатива.
- Прости, - шепнула Майя едва слышно.
Она стала ковырять пуговки дрожащими пальцами. Я наблюдал, стараясь дышать не очень громко. Выглядела Майя потрясающе и была совсем мокрой и горячей. Я тер ее клитор, пока она возилась с рубашкой.
Демоническая улыбка наслаждения кривила мой рот. Майя тряслась от возбуждения и опять старалась сдерживать стоны.
Я уже собирался стянуть с нее шорты и уложить прямо на тарелки, чтобы рубашка была распахнута, и я мог бы целовать ее грудь, пока…
Звонок телефона раздолбал мои грязные намерения.
Я увидел, что звонил ключевой инвестор, и сразу вспомнил, как Таня запрещала мне брать телефон во время приемов пищи. Почему я не слушаю ее? Она, блин, умная. Мог оставить чертов мобильник в спальне и иметь сейчас секс, а не кучу мыслей о работе.
К сожалению, мысли были сильнее желания потрахаться. Даже с Майей. Я не мог пропустить этот звонок даже в воскресенье. Это важно. От меня зависит корпорация и люди. От этого инвестора тоже.
Поэтому я отпустил Майю, взял мобильный и вышел из кухни, не говоря ни слова. Она так и осталась сидеть на столе в распахнутой рубашке, растрепанная и зацелованная. В моей памяти отпечатался именно этот образ.
Следующие несколько часов я провел в зануднейших переговорах, заново убеждая трусливого старца вложить деньги в многообещающую айти-компанию.
Очень туго в нашей стране с инвестированием в новые технологии. Я мог уговорить дьявола купить партию зажигалок. Но объяснить русским будущее за программированием реальности почти невозможно.
Это был третий заход. Мы должны были подписать договор на днях, но главный инвестор все время сомневался. Он привык к сырьевой экономике, но очень хотел верить в иное. Я пять мозолей стер на языке, объясняя минимальные риски и офигенный профит для всех нас в итоге через три года.