-Не отрывай меня от важных дел. Жена женой, но в Париже Террор, а я хочу вернуть себе былой авторитет. - безапелляционно заявил Дантон.
Луиза никогда не интересовалась политикой, но если от неё зависело её личное благополучие, то дело принимало иной оборот. Сейчас она догадывалась, что дантонисты не в почёте. И этой информации Луизе хватало - иногда она думала, что быть мадам Дантон значит жить в роскоши, но без любви. “А каково быть гражданкой Дюпен?”- спрашивала себя она и понимала, что гражданка Дюпен в отличие от мадам Дантон любит своего мужа, а он её боготворит….. Но есть ли у них деньги, есть ли у неё красивые наряды? Эта противная мелодия не переставала звучать в её голове:
“Слышите, слышите?
Тик, так,
Часы отбивают последний такт.”
*********
…….Дюпен, о котором так много думала Луиза, уже получил письмо от господина Жели. Невозможно представить его радость, когда он его прочитал. Казалось, так недавно и одновременно так давно он получил отказ, а скоро - его любимая станет ему женой. Его ждут гражданин Робеспьер и Комитет.
*******
-Гражданин Дюпен, - вежливо начал беседу Робеспьер, дописывая речь, - ты очень много знаешь о жизни гражданина Дантона. Замок в Шуази, взятки…. - он прервал речь лишь для того, чтобы взглянуть на взволнованного Дюпена и поправить свои очки. - Но я не могу сделать того, чего, как я вижу, ты так желаешь. Он всё ещё мой друг, к тому же имеет молодую жену. - Дюпен вздрогнул, надеясь, что Робеспьер на сей раз не прочтёт его мыслей. Их разговор закончился, борьба фракций продолжалась….
**********
Дюпен должен был понимать, что главными врагами Республики были эбертисты, а не "умеренные". Последние притихли, тогда как чрезмерная активность первых сильно вредила Франции. Желание Эбера усилить и без того бушующий Террор не могло привести ни к чему кроме раскола в правительстве. Ни робеспьеристы, ни тем более “умеренные”, на которых он так любил нападать, не считали это крайнее средство нужным.
-Эбер слишком много болтает и жаждет крови. - утверждал Робеспьер. - Наша Республика не будет такой, какой её видят "бешеные". Она должна стать Царством Добродетели, а не гильотины.
Когда он говорил об этом, в его глазах читалась поглощенность собственной идеей. Тоже своего рода фанатизм. По крайней мере, так казалось Дюпену. Однако Робеспьер продолжал оставаться его кумиром - в отличие от многих других членов Комитетов он считал его настоящим патриотом.
-Вероятно так.- признал правоту Робеспьера Дюпен. - Их идея с дехристианизацией церкви и богиней Разума ни что иное как какое-то жалкое театральное представление.
Посмотрев на Дюпена, Робеспьер заметил:
-Ты схватываешь на лету. Эбертисты и дантонисты сцепились. Это может привести к расколу в правительстве,однако пока лучше не предпринимать решительных мер.....- задумчиво закончил Робеспьер.
-Или они покончат друг с другом или мы с ними? - догадался нетерпеливый Дюпен. Его личное счастье зависело от исхода этой битвы.
Робеспьер кивнул, не удостоив своего слишком говорливого собеседника ответом.
*******
Время шло. Согласно новому революционному календарю, на дворе уже стоял вантоз II года Французской Республики, согласно привычному - март 1794 года.
-Наконец-то арестовали этого выскочку Эбера. - сидя в гостиной радовался Дантон. Пришедший его навестить Эро не разделял радости друга.
- Жорж, Робеспьер решил усыпить нашу бдительность. Он ждёт, что мы начнём радоваться аресту эбертистов, забыв о том, что случилось с Фабром. Он с января или как его…..- Эро никак не мог вспомнить название месяца по новому стилю. Они были придуманы не так давно.
-Не говори так медленно, Эро. Я и без того знаю, что Фабра арестовали. - раздражённо сказал Дантон. - А если нас к нему, то будет веселее. В конце концов, он придумал республиканские названия для месяцев и напомнит тебе, как что называется.
-Смерть скоро придёт за нами, главное - хорошо её встретить,поэтому я хожу смотреть на телеги с приговорёнными к казни. Это учит умирать. - философски заметил Эро. Он выглядел грустным и задумчивым, но на лице читалась уверенность в своих словах.
-Умереть всегда успеется! Лучше б пировал и учился жить! - пошутил Дантон. Эро, однако, не рассмеялся: он знал, что пировать осталось им недолго.