Словно прорвав плотину, гнев хлынул из нее неистовыми волнами, потрясая ее до глубины души. Он убил Дэвида, предал их обоих. А потом он осмелился утешать ее, когда был причиной ее боли. Он прикасался к ней руками, навсегда запятнанными кровью Дэвида и кровью ее еще не родившегося ребенка.
— Ты больной, извращенный, гребаный ублюдок, — закричала она, когда ее зрение покраснело от ярости. — Слава богу, в тот день именно Дэвид пригласил меня. Он любил тебя, как брата, доверял тебе. И ты забрал его жизнь.
— Брат не крадет женщину своего друга, — прорычал Джефф. — Не слушает месяцами, как он говорит о ней, а потом приглашает ее на свидание в тот самый день, когда узнает, что его брат намерен это сделать. Он не пытается арестовать брата за то, что тот немного подрабатывает на стороне. Это уже не братские узы и не дружба. И он заплатил за это.
— Какой ценой? — Она сделала маленький шаг к двери, опасаясь человека, который так бесцеремонно отнесся к убийству своего лучшего друга. Почему она никогда не видела монстра, скрытого под его мягким очарованием?
— Попасть в тюрьму — это цена. Получить несколько синяков после драки — это цена. Ты не просто убил его, ты зарезал его в доме, который мы покупали вместе — в доме, где тебя всегда принимали как друга.
Она сделала еще один шаг, ее взгляд переместился на его руку, небрежно свисающую с комода. Его пальцы опустились слишком далеко. Без сомнения, у него в комоде лежал пистолет, и, если она не возьмет себя в руки и не прикусит язык, он убьет ее так же легко, как убил Дэвида.
— Вечно этот чертов друг, — пробормотал он. — Я думал, когда Дэвид уйдет, мы наконец будем вместе. Но нет. Ты должна была пойти и раздвинуть ноги для этого гребаного гангстера.
Его лицо стало уродливым, красивые черты скривились в хмурой гримасе. — Вечно вмешивающего в мои дела. Всегда находящегося в неподходящем месте и в неподходящее время. Я нанял албанцев, чтобы напугать тебя, а когда пришел присмотреть за тобой, он был там, черт возьми. Но он получил свою расплату. Я убил его друга в качестве предупреждения, и сегодня ночью я прикончу и его.
Сердце Габриэль сжалось в груди. После смерти Дэвида, она снова и снова представляла себе этот момент.
Удовлетворение от того, что наконец-то получит ответы. Освобождение, которое она получит, выплеснув свой гнев и боль. Облегчение, которое она почувствует, когда нажмет на курок. Но она не чувствовала ничего подобного, и у нее не было желания стать таким чудовищем, каким был он, и провести жизнь, которую она только начала жить, в тюрьме. Вместо этого горе схватило ее за горло. Ей было больно, что Дэвид умер, зная, что его самый близкий друг предал его, и что Джефф позволил ревности, жадности и гневу уничтожить его таким ужасным, извращенным способом.
— Я всегда хотел быть с тобой, — с горечью сказал Джефф.
Ее руки сжались в кулаки, и она с трудом выдавила слова из комка в горле.
— Я была беременна. Три месяца. Мы планировали рассказать об этом тебе в выходные. Мы были так взволнованы. Дэвид купил твое любимое шампанское. Я собиралась испечь торт и написать на нем «Дядя Джефф». Потом он умер, и травма была слишком сильной. У меня случился выкидыш. Ты отнял у меня их обоих. Ты забрал все.
Его лицо разгладилось, превратившись в бесстрастную маску.
— Мне очень жаль, — сказал он таким же пустым голосом, как и его безэмоцианальное лицо. — На самом деле. Но именно это и происходит, когда ты делаешь неправильный выбор. И ты сделала еще один неправильный выбор, когда предпочла этого бандита мне.
— Нет, это ты меня прости. — Теперь она была всего в нескольких шагах от двери, но, переступив порог, попадет прямо на линию его огня. — Даже после того, как ты забрал все, я нашла то, чего у тебя никогда не будет. Любовь.
— Любовь? — горько усмехнулся он. — Посмотри, что дала мне любовь. Друга, который предал меня. Женщину, которая отвергла меня. Все, что у меня сейчас есть — это жизнь, которую я создал из пепла. Я не могу позволить тебе забрать это у меня, Габи. Это все, что у меня осталось.
Он вытащил из комода пистолет, и мир замер.
* * *
— Сейчас! — крикнул Фрэнки, пиная дверь.
Собрав последние силы, Лука бросился внутрь. Он мгновенно оценил эту сцену.
Джефф. Пистолет. Габриэль.
Он бросился между ними как раз в тот момент, когда выстрел расколол воздух.
Боль пронзила его грудь, и он рухнул на землю.
Блядь.
Только не снова.
Двадцать девятая
Рай.
Он должен быть в Раю.