Из груди Луки, если быть точнее. Встревоженная, Габриэль отстранилась, отодвинувшись на некоторое расстояние от Джеффа.
— Я в порядке.
— Я должен был быть здесь, — Джефф снова потянулся к ней. — Я чувствовал, что что-то не так. Я не должен был позволять тебе отталкивать меня.
Она сделала шаг назад и оказалась в плотном тепле тела Луки. Прежде чем она успела пошевелиться, он притянул ее к себе и положил свою тяжелую руку ей на плечи.
Это был чисто собственнический жест, первобытный по своей природе.
В голове у нее звенели тревожные колокольчики, но их заглушал необъяснимый трепет от того, что на нее так отрыто заявляли права, несмотря на то, что она офицер полиции и явно была способна сама о себе позаботиться. Она никогда не сомневалась, что Дэвид любит ее, но он никогда не прогонял других мужчин.
— Кто он такой? — лицо Джеффа напряглось.
— Лука. — А потом, поскольку Джефф выглядел таким ошеломленным, она сказала первое, что пришло ей в голову: — Он был со мной в спальне, когда началась стрельба.
Но не то, что надо было говорить.
Лицо Джеффа потемнело. Напряжение сгустилось в воздухе между ними. Макс прижался к ее ногам и зарычал.
— Так вот почему ты не хотела, чтобы я входил? — выплюнул Джефф. — Ты обедала со мной, но ночь провела с ним?
— Это не то, что ты подумал.
— Ну так, в чем дело? — крикнул он. — Я чертовски надеюсь, что это был секс на одну ночь, потому что ты сказала, что не хочешь ни с кем встречаться. Ты сказала, что никогда не забудешь Дэвида. Было ли это ложью? Или эти слова предназначались только для меня? После всего, что я для тебя сделал? Ты у меня в долгу, Габи.
Тело Луки напряглось рядом с ней, и когда она подняла глаза, то увидела, что его хмурый взгляд потемнел до чего-то опасного.
— Это Джефф сломал твою гребаную дверь?
— Да, но...
Кулак Луки взлетел прежде, чем она поняла, что он пошевелился. Голова Джеффа дернулась в сторону от силы удара, но он быстро ответил сильным апперкотом.
Габриэль бросилась на спину Луки, обхватила его руками за грудь и закричала ему в ухо:
— Перестань, Лука. Он офицер полиции. Я не хочу, чтобы ты оказался в тюрьме.
— Он сломал твою дверь, угрожал тебе, оскорблял, заявлял на тебя права... — он вздрогнул, и она увидела, как бьется его пульс на шее.
Двое из сопровождающих офицеров помогли ей оттащить Луку и Джеффа друг от друга.
Мозг Габриэль заработал на полную катушку, когда она попыталась придумать, как сделать так, чтобы Лука не покинул ее дом на заднем сиденье полицейской машины.
— О чем ты только думал? — Она промокнула кровь в уголке рта Луки салфеткой.
— Он проявил к тебе неуважение.
— Насилие — это не выход. — Она сказала это, потому что была должна, но маленькая предательская часть ее шептала, что Джефф перешел все границы, и теперь справедливость восторжествовала. И еще одна маленькая часть была взволнована тем, что Лука встал на ее защиту, зная, кто она и чем зарабатывает на жизнь.
— Он хочет то, что принадлежит мне.
Она поняла, что он все еще не оправился от драки. Жилка пульсировала на его шее, большие руки были сложены на груди, его взгляд все еще следил за Джеффом, который был с одним из недавно прибывших медиков, держа пакет со льдом у его челюсти.
Восхитительно, жестоко, по-мужски.
— Я не твоя, — сказала она, понизив голос, чтобы только он мог услышать. — У нас был секс. Единожды. И на этом конец. Я больше ни для чего не гожусь. И ты тоже не думал о чем-то большем.
Его глаза пылали диким жаром, а рука метнулась вперед, запутавшись в ее волосах. Он запрокинул ее голову и завладел ее ртом в яростном, жестком, грязном поцелуе с посланием, которое никто на газоне не мог проигнорировать.
— Ты ошибаешься.
* * *
Что, черт возьми, с ним не так?
Лука прислонился к полицейскому фургону, скрестив руки на груди, и наблюдал за Джеффом, пока полицейский брал у Габриэль показания. Он затеял драку с гребаным копом. В присутствии других копов. Из-за гребаного копа.
Каждый вошедший в Мафию мужчина поклялся соблюдать десять заповедей, которые были руководством для хорошего, уважительного и почетного поведения для мафиози. Многие правила не соблюдались, и санкции были легкими. Гангстеры регулярно посещали пабы и клубы, лгали, не уважали своих жен и опаздывали на встречи. Некоторые даже заводили романы с женами других мужчин Мафии, хотя правосудие в таких случаях вершилось потерпевшей стороной и обычно заканчивалось смертью. Но правила, запрещающие общение с полицейскими, были более серьезными. Они существуют для защиты преступной семьи и обеспечения того, чтобы потенциально важная информация не передавалась полиции.