Джефф положил ей на плечо руку, которую она приняла за успокаивание. Она стиснула зубы, не желая раздражать его и упустить возможность получить информацию, в которой не была уверена. Главный детектив был другом Джеффа, и он проводил время, объясняя ситуацию как услугу Джеффу, а не ей.
— В Вегасе есть три больших итальянских преступных семейства — Фальцоне, Кордано и Тоскани, — объяснил детектив. — Каждая семья Вегаса — это фракция гораздо более крупной семьи Нью-Йорка. Тоскани, например, являются частью преступной семьи Гамболи. Три семьи Вегаса вели борьбу за контроль над городом в течение многих лет, но в этом году она действительно накалилась, когда кто-то застрелил трех семейных Донов и оставил семьи в условиях отсутствия власти. Тоскани разделились на две фракции между двумя двоюродными братьями, Тони и Нико Тоскани, борясь за то, чтобы захватить власть, так что теперь фактически существует четыре преступных семьи.
Габриэль вздохнула с облегчением. Никаких Риццоли. Может быть, ее воображение слишком разгулялось.
— Эй, ты в порядке? Я думаю, это не то, на что ты пришла посмотреть, — Джефф двинулся было прочь, но она схватила его за руку.
— Нет. Это очень интересно. Я хотела бы услышать больше.
— У нас есть их структура, — сказал детектив, указывая на карту на доске. — Нью-йоркские боссы и его руководство стоят во главе фракции, но каждая фракция имеет похожую структуру. Главный — Дон, за ним — его заместитель и консильоре, который обычно является старшим советником, а под ними — капо, которых обычно называют «боссами». У каждого капо есть несколько солдат, работающих на него, и у солдат есть помощники, которые являются единственными в организации, кто не посвящен в банду. Это похоже на пирамиду, в которой сотрудники выполняют основную часть работы, каждый получает процент от своего заработка, а боссы пожинают плоды.
Габриэль изучала карту.
— У вас на верхних уровнях много вопросительных знаков.
— Это потому, что все кануло в небытие тройным убийством.
— Мы не знаем, кто сейчас в какой роли. — Он указал на список имен на доске. — У нас был тайный агент в криминальной семье Тоскани в течение десяти лет, снабжавший нас информацией, но он исчез около двух месяцев назад.
Вопросительные знаки принесли ей удовольствие. Ей нравились вопросительные знаки. И она не видела имени Луки нигде на доске. То, что Лука был итальянцем, имел друзей, которые называли его боссом, и верил в самосуд, не означало, что он был членом Мафии. В наше время она не должна делать обобщений о людях, основываясь на их этническом происхождении.
— Ты хочешь увидеть фотографии сейчас? — спросил Джефф.
— Гм. Нет, я не думаю, что смогу их переварить. — Габриэль с трудом сглотнула.
— Ну, если ты передумаешь насчет фотографий, обязательно посмотри их на пустой желудок. — Детектив рассмеялся. — Жертвы уже были в пустыне пару дней до того, как их обнаружил водитель грузовика в пятницу вечером.
— Итак… — во рту у нее пересохло. — Их убили во вторник?
В ночь, когда Лука кинул ее из-за «срочных дел».
— Плюс — минус день.
— Ты не очень хорошо выглядишь, Габи, — Джефф провел костяшками пальцев по ее щеке. — Они мертвы. Тебе больше не нужно беспокоиться о них.
Тебе не о чем беспокоиться.
Я сделаю для тебя все, что угодно.
Мы видим справедливость совершенно по-разному.
Ей нужно было увидеть Луку. Умышленная слепота действовала только до тех пор, пока не разбивались розовые очки.
* * *
— Я умираю здесь. Прямо на полу. Слышишь?
— Ма. Извини. — Лука застонал в трубку и жестом велел Майку снова постучать в дверь «Гламура». Маленького Рики никто не видел после его последнего визита к Джейсону, и Лука хотел проверить, не играет ли Джейсон в игры.
— Ты пропустил воскресную церковь и семейный ужин, — мать тяжело вздохнула. — Мои друзья, семья, даже священник, они подошли ко мне и спросили, не умер ли ты. Но теперь я слышу тебя, и знаю, что ты не умер. Просто у меня есть сын, который потерял уважение. Ты не молишься, не приходишь в церковь. Когда ты в последний раз исповедовался?
— Если бы я вошел в исповедальню, то пробыл бы там целый год. — Одними губами сказал Лука Майку, чтобы тот открыл замок. В среду утром никого не было поблизости, и он был слишком взвинчен, чтобы тратить время на то, чтобы ломать дверь. Его короткая стычка с Габриэллой возле «Ред 27» открыла ему глаза на то, что они подошли к так предполагаемой угрозе, между двумя совершенно разными и непримиримыми путями. Она была полицейским. Он был членом Мафии. Даже если не брать во внимание их запретные отношения, по сути они были по разные стороны закона.