Она встала на корточки, досчитала до трех и на полной скорости побежала вперед.
Фрэнки вскинул голову. Но она была позади Салли Джи и двигалась быстро. Она налетела на него, сбив с ног. Быстро придя в себя, она обхватила одной рукой его толстую шею и прижала пистолет к его виску. Сделав глубокий вдох, она закричала достаточно громко, чтобы все услышали.
— Отпустите Луку, или я буду стрелять.
Последовал почти комичный момент ошеломленного молчания, когда гангстеры просто смотрели.
— Лука. Вставать. Давай. — Она молилась, чтобы никто не подвергал ее испытанию. Она никогда в жизни ни в кого не стреляла и не думала, что сможет спустить курок на Салли Джи. Она чувствовала, как его сердце колотится о ребра, слышала хриплое дыхание. В машине он рассказывал о своей прекрасной жене, золотистом лабрадоре, о двух детях и о том, как он гордится тем, что они учатся в колледже.
Лука опустил руки. Он сделал странный извиняющийся жест в сторону Нико и пожал плечами. Она не могла понять, почему он двигается так медленно. Следующим шагом в этой игре было то, что кто-то наставит пистолет на Луку, и тогда они окажутся в противостоянии, которое, без сомнения, закончится смертью Луки и ее. Но Фрэнки не двинулась с места. А Нико просто наблюдал, как Лука неторопливо подошел к ней и Салли Джи, словно вышел на утреннюю прогулку.
— Встань, — она потянула Салли Джи за руку, показывая, чтобы он встал.
— Не оборачиваясь, иди назад. — Все еще держа пистолет у его головы, она проводила его обратно к водительской двери, где ждал Лука.
— Лука! — она склонила голову на пассажирское сиденье. — Садись вон туда. Я не собираюсь тащить его за собой.
— Я позволяю тебе спасти меня, — коротко сказал он. — Если я не уеду отсюда, ты можешь пристрелить меня прямо сейчас.
— Прекрасно, — отрезала она. — Я сяду сзади. Мы бежим на счет «три». Один. Два. Три. — Она толкнула Салли Джи вперед, подбежала к машине и бросилась на заднее сиденье рядом с Максом. Лука захлопнул дверцу, и они выехали со стоянки, оставив гангстеров, все еще неподвижных, позади.
— Мы сделали это. — Она села на сиденье и обняла Макса. — Я никогда раньше не делала ничего подобного. Это своего рода освобождение — вытащить пистолет и не думать, что я проведу следующие два дня, занимаясь бумажной работой, или сомневаться, нужно ли мне его вытаскивать или нет. И я действительно чувствую, что чего-то достигла. Я спасла тебя. Я не думал, что это сработает. Фрэнки довольно проницателен. Он ничего не выпускает из виду.
— Довольно.
Она вздрогнула от резкого тона Луки.
— Ты должен сказать спасибо. Или ты можешь быть более экспансивным и добавить: «за то, что рисковала своей жизнью, чтобы спасти меня». Или даже просто «отличная работа, Габриэль».
— Тебе следовало остаться в машине. Меня не нужно было спасать, — он свернул на шоссе 95 и направился на юг, прочь из города.
— Куда мы идем?
— Замолчи. Для одного дня ты уже достаточно натворила.
— О, простите. — Ее желудок скрутило в узел, и она не смогла скрыть сарказма в своем тоне. — Должно быть, я неправильно поняла, когда они заставили тебя встать на колени и заложить руки за голову, как будто собирались казнить.
— Когда ты выскакиваешь из машины размахивая пистолетом… — его голос дрогнул. — Кричала им, чтобы они меня отпустили. Угрожая расстрелять их… — Он ударил рукой руль. — А взять в заложники Салли Джи?
Он дернул руль и свернул на боковую дорогу. Габриэль смотрела на пыльный горизонт, наблюдая, как исчезают последние городские заросли.
— Почему мы покидаем город?
Его плечи затряслись, и он издал звук, подозрительно похожий на смешок.
— Ты смеешься?
Лука покачал головой, и Габриэль впилась взглядом в его лицо в зеркале заднего вида.
— Я что-то пропустила? Есть ли что-то смешное в том, что они собирались избить тебя бейсбольной битой, а потом хладнокровно застрелить?
Не отвечая, Лука свернул к заброшенному химическому заводу.
Гигантские железные чаны, покрытые облупившейся белой краской, усеивали посыпанное гравием поле, а перед ними скрипела маленькая лачуга из гофрированного железа. В пустыне, где не было никакой тени, чтобы защитить их, солнце было яростно жарким, и Габриэль начала потеть почти сразу же, как только вышла вслед за Лукой из машины.
— Лука?
Он прошел мимо хижины к гигантскому мусорному ведру, которое мягко покачивалось на четырех шатких ножках, когда горячий ветер обдувал ее. Опасаясь жары, она оставила его гневаться, а сама пошла остыть под навесом лачуги, которая выглядела так, будто ее давным-давно заколотили.