— Есть идеи, как его найти? — спросила она, переключаясь в рабочий режим. — Я не знаю, что произошло после налета. Я думала, он уедет из города, пока все не уляжется.
— У Фрэнки есть источники, подтверждающие, что он здесь, но в укрытии.
— Думаю, в этом есть смысл. Мы думали, что у него есть какая-то связь с городом, — сказала она. — Или, может быть, Вегас лучше всего подходит в качестве центрального узла для его дистрибьюторской сети.
— Или он, возможно, создал новый, очень могущественный союз и должен быть здесь, чтобы закрепить его. — Он поерзал на кровати, придвигаясь ближе. Его рука скользнула между ее ног, и он провел пальцем по ее половым губам.
— Ты знаешь, с кем он связан? — Габриэль беспокойно задвигалась под его ищущим пальцем.
— Да.
— Но ты не можешь мне сказать? — Она попыталась повернуться, но он прижал ее к кровати. — Это может дать нам какое-то направление, Лука.
— Это направление для нас закрыто.
— Если бы нам удалось раздобыть немного денег... — Габриэль вздохнула.
— Зачем тебе деньги? — Его палец прекратил свою нежную пытку.
— Он лично встречается только с влиятельными людьми — теми, кто является крупными дистрибьюторами его продукции. Мы слышали цифру в пятьсот тысяч долларов. Если бы у тебя было столько денег и немного связей в преступном мире, мы могли бы договориться о встрече.
— Мы?
— Мы делаем это вместе. — Она оглянулась через плечо. — Помнишь, ты сказал мне, что я была великолепна, когда спасала тебя? Я буду еще великолепнее, когда поймаю Гарсию и брошу его в тюрьму.
— Возможно, мне не следовало так вольно выражаться в похвалах, — пробормотал он. — Похоже, это застряло у тебя в голове.
— Тебе нравятся девушки с оружием, — напомнила она ему. — Ты сказал это, когда я спасла твою задницу от албанцев, которые расстреляли мой дом.
Она оборвала себя, внезапно вспомнив, зачем вчера ходила в ресторан. Во всей этой неразберихе она так и не задала ему вопроса, который привел ее к нему. Но когда он поцеловал шрам на ее спине от пули, которая свела их вместе, она решила, что не хочет слышать правду.
— Я прикрывал тебя, пока ты спасала Макса, — он опустил свой вес с локтей, прижимая ее к кровати.
— Ты собираешься раздавить меня, если я не соглашусь? — Она засмеялась, прижимаясь к нему.
— Я буду трахать тебя, пока ты не согласишься. — Он уткнулся носом в ее шею, его теплое дыхание коснулось ее кожи. — И Гарсия не отправится в тюрьму. Он поедет со мной, чтобы заплатить за то, что сделал с Маленьким Рики.
— Нет. — Она приподнялась, но только для того, чтобы распластаться на кровати под тяжестью тела Луки, от веса его тела сверху. Она вздрогнула от прикосновения его прохладной рубашки к своей спине, от давления пряжки его ремня, от твердого ствола, прижатого к ее ягодице.
— Он должен ответить за свои преступления в суде, — продолжала она, пытаясь сдержать возбуждение. — Его будут судить и, без сомнения, признают виновным, и он проведет остаток жизни, гния в тюрьме.
— Это не правосудие. Сидеть в тюрьме, есть три раза в день, продолжать управлять своей наркоимперией из тюрьмы, в то время как Маленького Рики и Дэвида больше нет на этой земле. Это просто пародия. Справедливость означает, что он будет страдать так же, как он заставил страдать твоего мужа, Маленького Рики и бесчисленное множество других. Справедливость означает, что он будет сидеть голый в холодной темной комнате, не зная, куда попадет следующий удар и как долго он будет кричать. Правосудие означает долгую, медленную, мучительную смерть.
— Я не могу, — она зарылась головой в покрывало.
— Но ты этого хочешь, — его дыхание было горячим искушением возле ее уха. — В глубине души ты жаждешь мести, которую могу дать только я.
— Нет.
— Да, bella. Ты не такой правильный полицейский, какой притворяешься. Под твоей формой бьется мятежное сердце. Вот так мы и пошли одним путем. Ты не разорвала связь с полицией, когда решила работать со мной, чтобы найти Гарсию. Ты разорвала с ними связь в тот день, когда не послушала приказа и получила пулю — в тот день, когда мы нашли друг друга.
Она извивалась, пытаясь вырваться, но он был слишком тяжелым, слишком теплым, его щетина — эротически жгла, а дыхание — шептало обещание, его член — был дразняще твердым для любого серьезного усилия. Да, она хотела этого. В глубине души она хотела большего, чем тюремный срок. Она хотела, чтобы Гарсия ощутил ту же боль, что и она, когда потеряла Дэвида и еще не родившегося ребенка. Она хотела справедливости, которую могла предоставить только мафия.
— Он слишком опасен, чтобы идти за ним без поддержки, — сказала она, когда последние нити ее решимости исчезли под стуком ее недавно пробудившегося мятежного сердца.