— Сильнее... – стонала она.
Лука накрыл ее рот своим, проникая языком, а его твердый член все сильнее погружался в ее спазмирующий центр. Затем он прикусил ее нижнюю губу и медленно отстранился, пока не отпустил ее.
— Это то, чего ты хочешь, дорогая?
— Быстрее... — стонала она, когда оргазм начал захватывать ее тело, погружая ее в прекрасный кошмар.
Бугимен сдержал свое обещание, когда она начала умолять его не останавливаться.
Он отправлял ее в прекрасную темную бездну снова и снова, пока прекрасные кошмары один за другим не заменили кошмары дьявола.
Пятьдесят
Цепи, которые держали их души
Лука сжал в объятиях ее бессознательное тело. Он не мог отвести взгляд от ее лица с того момента, как она заснула.
Его убивало то, что ему пришлось усыпить ее. То, что он собирался с ней сделать, убивало его. Она еще долго не поймет, что он должен был сделать это, чтобы спасти ее и освободить души ее и своей матери.
Сев на кровать, он прижал ее к себе еще немного. Это был последний раз, когда он мог прикоснуться к ней в течение долгого времени.
Он начал говорить с ней, надеясь, что каким-то образом, когда она проснется, часть ее вспомнит то, что он сказал.
— Он приходил за тобой. Он собирался забрать тебя. Он не оставил мне выбора, Хлоя. Он пытался забрать тебя в торговом центре, и если бы я позволил тебе пройти на десять шагов дальше, ты бы досталась Люциферу.
Лука встал и положил ее дремлющее тело на кровать, а сам сел рядом с ней, желая, нуждаясь в еще одном мгновении с ней.
Он поднес палец к ее фарфоровому лицу, поглаживая шрам, к которому мечтал прикоснуться семь месяцев. Он провел пальцем по шраму, и тьма в нем зашумела, затем затихла, стала медленной, устойчивой, обретя свою цель.
Он думал, что уже нашел свою истинную цель, когда впервые увидел ее, но это было лишь половиной. Его целью было спасение Хлои Мастерс, но его истинной целью было то, что они спасли друг друга.
С каждым днем он чувствовал, что становится все более ненасытным. Тьма в нем шла по пути невозврата... А потом он прикоснулся к ней, и отвратительное существо внутри, которое было опустошено и одиноко, наконец обрело надежду. Он возродился.
Бугимен нашел другого, которого мир воспринимал как урода, как чудовище.
Лука провел пальцем по ее шраму еще один последний миг.
— Я люблю тебя, дорогая. Пожалуйста, помни об этом, когда проснешься...
***
Хлоя прижалась ближе к Луке, желая ощутить тепло его тела, и положила голову ему на плечо. Снег, выпавший в январе, был так прекрасен под освещенной беседкой. У нее каждый раз перехватывало дыхание, почти так же, как когда она смотрела в зеленые глаза Луки.
Она огляделась вокруг, увидев изменения, которые они с Лукой произвели здесь, и изменения, которые она произвела в себе.
Лука взял ее руку в свою, притянув ее к себе на колени.
— Ты знаешь, какой сегодня день, дорогая?
Она подняла голову и посмотрела в его зеленые глаза, и у нее снова перехватило дыхание.
Не найдя слов, она просто покачала головой.
— Ты встретила меня здесь в первый раз... год назад.
Ее сердце заколотилось от того, что он вспомнил.
— Я не могу поверить... — Хлоя перевела взгляд на свою левую руку, на которую Лука надел кольцо с бриллиантом.
— Оно принадлежало моей матери, — с горечью сказал он ей.
— Оно прекрасно, — прошептала она, и одна слезинка сбежала по ее шраму, когда ее серые глаза впились в сверкающий бриллиант, украшенный замысловатым узором.
— Ты знаешь, что мне пришлось сказать хозяйке магазина, чтобы уговорить ее продать мне музыкальную шкатулку?
Хлоя покачала головой, и из ее глаз покатились слезы.
— В тот день, когда мы впервые встретились здесь, я вернулся туда после того, как знал о твоем существовании всего неделю, и сказал ей, что люблю тебя. — Он сказал это с такой яростью, что она почувствовала, как зазвенели цепи, сковывающие их души.
— Я люблю тебя, — вдохнула она всем своим существом, посылая свое собственное послание их душам.
Лука наклонился, приближая свои губы все ближе и ближе к ее губам, покрытым шрамами.
— Выходи за меня замуж, дорогая.