— Я позову нашего отца! Ты не можешь этого сделать. — как будто Скудери это волнует.
Мы вошли в спальню, и я закрыл дверь перед лицом Арии, которая смотрела на меня широко раскрытыми от страха глазами.
— Джианна пошутила. Я даже ни с кем не целовалась, клянусь. — она восхитительно покраснела, говоря это.
Так вот почему она была напугана? Надо признать, слушая ее подтверждение того, что я и так знал, собственнический зверь в моей груди проснулся.
— Я знаю.
Ее чертовы губы приоткрылись от удивления. Дерьмо. Мне хотелось прижать ее к двери и поцеловать.
— О. Тогда почему ты сердишься?
— Я выгляжу сердитым?
Выражение ее лица было похоже на открытую книгу. Это облегчило бы мне жизнь.
— Ты не очень хорошо меня знаешь.
Она бросила на меня возмущенный взгляд.
— Это не моя вина. — это был первый настоящий признак неповиновения с ее стороны, и я был чертовски рад этому.
Я действительно не мог жить с женой объятой страхом. Я не был самым чувствительным парнем и довольно быстро потерял бы терпение, если бы мне пришлось ходить на цыпочках вокруг Арии, будто она была хрупкой.
Я взял ее подбородок большим и указательным пальцами. Она напряглась, и вызов сменился беспокойством.
— Ты как пугливая лань в лапах волка. Я не причиню тебе вреда.
Я бы сделал с ней много других вещей, и она наслаждалась бы ими всеми.
Она сжала губы, явно не веря мне. Она выглядела чертовски красивой, и ее кожа была как бархат под моими пальцами. Будет ли каждый дюйм ее тела таким мягким?
Я наклонился, чтобы поцеловать ее, желая узнать, позволит ли она мне. Девушки редко отказывали мне, но Ария не была похожа на них.
Ее глаза расширились.
— Что ты делаешь?
Черт, неужели она должна вести себя так, будто я подонок, который заманил ее в ловушку в темном переулке?
— Я не собираюсь брать тебя, если ты об этом беспокоишься. Я могу подождать еще несколько дней. В конце концов, я ждал три года.
Ярость промелькнула на ее красивом лице, и мне чертовски понравилось это зрелище.
— В последний раз ты назвал меня ребенком.
Она помнит? Я позволил своим глазам скользнуть по ее удивительному телу, затем ухмыльнулся.
— Но ты больше не ребенок. — черт побери, я хотел ее так сильно, чем любую другую девушку, но испуганный блеск в ее глазах остановил мой член от каких-либо идей. Я придвинулся еще ближе. — Ты все усложняешь. Я не смогу тебя поцеловать, если будешь так на меня смотреть.
— Тогда, может быть, я подарю тебе этот взгляд в нашу брачную ночь, — сказала маленькая лисичка.
В эту игру могут играть двое.
— Тогда, возможно, мне придется взять тебя сзади, чтобы мне не пришлось его видеть.
Это была шутка, даже если мысль о том, что ее идеальная задница будет передо мной, была слишком хороша.
Ария побледнела и отпрянула от меня, прежде чем врезаться в гребаную стену.
Черт возьми, неужели она действительно думала, что я брошу ее на кровать и возьму ее сзади в нашу первую ночь? Не то чтобы у меня не было намерения поставить ее перед собой на четвереньки, пока я буду врезаться в нее, но это должно было подождать. Судя по ее испуганному выражению лица, она действительно думала, что я возьму ее девственность как животное.
Подавив раздражение, я сказал так спокойно, как только мог.
— Я пошутил. Я не монстр.
— Правда?
Какого хуя? Я пришел сюда не для того, чтобы позволять ей оскорблять меня. Если бы она хотела видеть во мне монстра, я бы с радостью вел себя так. Я посмотрел на нее сверху вниз.
— Я хотел обсудить с тобой вопрос твоей защиты. Как только после свадьбы ты переедешь в мой пентхаус, Чезаре и Ромеро будут нести ответственность за твою безопасность. Но я хочу, чтобы Ромеро находился рядом с тобой.
— У меня есть Умберто, — сказала она, нахмурившись.
Правильно. Вот почему я мог войти в их номер, и никто не пытался меня остановить.
— Видимо, у него слишком частые позывы в туалет. Ромеро не оставит тебя.
— Он будет смотреть на меня, даже когда я принимаю душ?
Ни за что на свете.
— Если я этого захочу.
Неповиновение вернулось с полной силой.
— Ты позволишь другому мужчине увидеть меня голой? Ты, должно быть, действительно доверяешь Ромеро, раз думаешь, что он не воспользуется ситуацией. — она пыталась стать выше, но все равно была на голову ниже меня.
— Ромеро верен мне, — сказал я и наклонился, пока мы не оказались на уровне глаз. — Не волнуйся, я буду единственным мужчиной, который когда-либо увидит тебя голой. Не могу дождаться. — я сделал вид, что раздеваю ее глазами, и, конечно же, она обхватила себя руками, будто собиралась заплакать. Я не мог справиться с плачущими девушками.