— Мамочка, ты красивая. — Слышу я самый мягкий и приятный голос. Я наклоняюсь, чтобы мы оказались с ним на уровне глаз.
Мой милый мальчик.
— Спасибо, mi amor65. — Я нежно целую его в щеку и беру его маленькую руку в свою. Шрам на его левой брови разбивает мне сердце. Теперь он делит его со своим отцом.
Шрам.
— Мне нравятся цветы на твоей голове, мамочка. — Я встаю во весь рост и продолжаю держать Романа за руку. — Папа такой талантливый. — Он шепчет и говорит «папа» с таким обожанием к человеку, которого он знает не так давно, но который оказал на него большое влияние за всю его короткую жизнь.
В день, когда наш развод был завершен, я рассказала Роману, кто его отец. Он не спросил, почему я держала это в секрете. Ему было все равно, что я скрывала это от него. Мой сын был просто счастлив, что его супергерой, как он его называет, — его отец.
После того ужасного дня он стал называть его папой.
Дети такие всепрощающие и любящие. Я хочу сохранить его сердце чистым как можно дольше.
В тот момент, когда я прошептала ему эти слова, с моих плеч свалился груз. В тот момент, когда я сказала ему, кто его отец, и когда наступит день, когда он спросит о ситуации, я расскажу ему правду.
Я никогда не буду ему лгать.
Я надеюсь, что он простит меня так же легко, как в этом возрасте.
— Ты тоже талантлив, малыш. — Я провела нас обоих сквозь толпу внутрь галереи. Я бросила все и приехала исследовать Флоренцию еще раз, но на этот раз с моим маленьким сыном. Ему здесь нравится, и он кажется счастливее, чем в Нью-Йорке.
Я тоже.
Здесь я намного счастливее, но временами все равно чувствую пустоту.
Надеюсь, это чувство скоро пройдет.
— Такая красивая, мамочка. — Говорит он в восторге, пока мы оба смотрим на огромную стеклянную статую Афродиты.
Меня.
Она выглядит иначе, чем в прошлый раз, когда я видела ее в студии Лукана. По ее лицу текут золотые слезы, но ничто не создает впечатления, что фигура плачет. Она улыбается сквозь боль.
Мое сердце учащенно забилось.
Откуда он так хорошо меня знает?
Как он заставляет меня чувствовать себя красивой и сильной даже в самые тяжелые дни?
Я скучаю по нему.
Мне не хватает эйфории, которую я испытываю каждый раз, когда нахожусь рядом с ним. Каждый раз, когда он рядом со мной.
— Мамочка, а ты знаешь, что Афродита была замужем за Гефестом, но не захотела и отказалась от их союза?
Ха.
Какое совпадение.
— Я не знала об этом, но спасибо, что рассказал мне. — Я серьезно. Иногда он уходит в себя, и это меня пугает. В такие моменты, как сейчас, когда он окружен искусством и выплескивает факты о том, что его интересует, он снова становится прежним.
Я наслаждаюсь этими моментами.
Я люблю узнавать новое, особенно если учитель — он.
Может, физически он и не похож на своего отца, но сердцем и разумом он полностью принадлежит Лукану.
Я знаю цвета, узоры и всякое деловое дерьмо, но академические предметы мне давались очень плохо.
Не моим мальчикам.
Он больше не твой.
Мое подсознание иногда бывает настоящей сукой.
Мы идем рука об руку, разглядывая окружающее нас искусство. Искусство, созданное прекрасной и измученной душой. На стене висят картины, а посреди комнаты стоят две статуи. Его интерпретация Афродиты и еще одна. Мне любопытно посмотреть, что он создал, и когда мы доходим до статуи, я теряю дар речи.
— Вау. — Я выдыхаю, когда Роман замирает рядом со мной. Он ничего не говорит, пока мы оба с благоговением смотрим на шедевр, стоящий перед нами.
Роман.
Прямо перед нами стоит детская статуя римского солдата. Она сделана из стали с золотой краской, стекающей по лицу и доспехам. Маленький солдат во всем похож на моего сына. От роста до красивого лица. Лукан сделал статую для моего сына.
Для нашего сына.
Она прекрасна, и по выражению лица Романа я вижу, что он тоже так считает.
— Это я. — Он говорит, все еще глядя на свою статую.
Надпись на табличке: Роман/Лукан Мэдден
Материалы: Сталь и акриловые краски.
Заметка от художника: Для моего сына. Мальчику, состоящему из всего хорошего, с золотым сердцем и стальным умом.
Он больше не использует свой псевдоним.
Как и во все предыдущие разы, я чувствую его раньше, чем вижу.
Волоски на моей шее встают дыбом, а по телу пробегают мурашки. Даже в разлуке я могу чувствовать его так же, как и тогда, когда он рядом со мной. Он укоренился в моем мозгу, моей душе и моем сердце.
Он велел прийти к нему.