Я убеждена, что он не только всемирно известный модельер, но и нечто большее. Это видно по тому, как он командует теми, кто в комнате, не с уважением, а страхом. У него необычный график работы, и он всегда носит с собой пистолет, а также более четырех охранников. Я понимаю, что он слишком важен и нуждается в круглосуточной охране, но что-то в нем не так. Он всегда ищет выход, когда мы входим в комнату. Всегда следит за обстановкой, словно ему угрожает опасность. И, кстати, о французском дьяволе, вот и он.
— Ma puce, Andrea, tu as l'air exquise ce soir10. — Дион подходит к тому месту, где я стою, разговаривая о делах с коллегами, и бесцеремонно прерывает нас.
Много обаяния, но так мало манер.
Группа людей, окружавшая меня, прощается, обещая вскоре встретиться и обсудить новые деловые предложения.
Дион целует обе мои щеки, прежде чем отпустить мое лицо. В этом невероятном самовлюбленном мужчине есть одна особенность — он красив. Красота, которую нечасто встретишь в мужчинах в наши дни. Его лицо выглядит так, будто его изваял сам Бог, и Дион использует это в своих интересах. Его глаза почти египетского голубого цвета, и у него самые длинные ресницы, которые я когда-либо видела у мужчин.
Ну, это ложь.
У Лукана тоже красивые ресницы.
Все в этом мудаке прекрасно, кроме его гнилой души.
И, кстати, о гнили. Вот он стоит посреди комнаты в окружении роскошных супермоделей.
Конечно.
Женщины крутятся вокруг него как мотыльки на пламя. Каролина Федорова нашла к нему подход и обвила своими уродливыми когтями его бицепс, насколько я могу судить отсюда.
Эта сцена ничего во мне не пробуждает. Он убил ту малую толику привязанности, которую я испытывала к нему пять лет назад, когда он пытался разрушить нашу с матерью репутацию, чтобы стать лидером какой-то глупой банды.
Не хочу показаться эгоисткой, но я никогда не испытывала ревности к другой женщине. Я умею держать себя в руках и знаю, что моя красота не ограничивается кожей. Женщины прекрасны, и их не следует противопоставлять друг другу, но, к сожалению, в этой индустрии женщины постоянно конкурируют. Их когти остры, и они могут вонзить вам в спину свои туфли на шпильках, когда вы меньше всего этого ожидаете.
Почему он здесь?
Он что-то знает?
Что еще он может от меня хотеть?
Мы никогда не были чем-то настоящим.
Он научил меня этому.
Дион встает передо мной и закрывает мне обзор на Лукана.
Хорошо.
Мое настроение превращается в дерьмо каждый раз, когда мне приходит в голову мысль о нем. Иногда он похож на болезнь. Если не лечить его, он медленно убьет тебя.
Я давно от него излечилась, но, как и все болезни, он пытается пробиться обратно в мой организм.
— Tu sais ma puce, je n'aime pas êtor ignorée11. — говорит мне Дион, беря мою руку в свою.
Ох, этот самовлюбленный любитель флирта не знает границ.
— Я забыла, что ты любишь быть центром всеобщего внимания, не так ли, mon ennemie12? — Он улыбается нашей обычной шутке. Этот человек может запугать большинство представителей нью-йоркской элиты, но меня — никогда.
— С тобой никогда не бывает скучно, ma cherie13. Расскажи мне, как малыш Роман в эти дни? — На моем лице появляется глупая улыбка.
Это эффект Романа.
Мне нужно идти, я обещала ему, что первым делом приеду утром к нему, а я никогда не нарушала обещаний, данных своему сыну. Ни разу за те пять лет, что он благословляет этот мир своим существованием.
— Он прекрасен. Ужасно умный и любопытный, как всегда. — Это правда. Мой сын развит для своего возраста. Когда большинство детей изучали основные цвета, он уже учил цифры.
Вот чего он получил не от меня.
Я достаточно сообразительна, но ботаник ли я? Точно нет.
— Это хорошо. Он умный маленький засранец. — Его густой французский акцент стал заметен. Он никогда не сможет избавиться от него. Он такой, какой есть, и очень этим гордится. Так и должно быть, ведь французский язык — один из самых красивых языков, и, как и его внешность, он использует его в своих интересах. — Вот, передай ему от дяди Ди привет в его особенный день. — Он подмигивает и протягивает мне крошечную черную бархатную коробочку. Боже, что это с мужчинами в моей жизни, которые дарят моему ребенку дорогие украшения. Он же ребенок, а не малыш от Armani.
— Спасибо. Обязательно. — Я беру коробку и кладу ее в сумочку. На периферии я замечаю, как Кертис останавливается на повороте прямо у здания.
Наконец-то я могу пойти домой.
Из-за разговора с Дионом я потеряла Лукана из виду. Неужели он уже уехал? Я испытываю чувство облегчения, но также быстро оно сменяется беспокойством. Он ни за что не поедет из Детройта в Нью-Йорк только для того, чтобы посетить показ мод.