– Да уж, пойдём пройдёмся по местным магазинам, еды купим, ‒ зевая и мотая головой, пытаясь сбить дремоту, предложил Лёха, взяв под руку, и Егора повёл его к выходу с огороженной территории.
Выйдя на оживлённую улицу, Орлов, посмотрев по сторонам, заговорил о наболевшем:
‒ Я считал, у меня выходит, что нам корячится убыток тысяч в пятьдесят. Если так и будет, то мне не выкупить свою машину, и я буду голодать по приезду.
‒ Голодать? У тебя же жена, биг босс на продуктах! Ты же сам об этом говорил, или уже расстались?
‒ Нет, но мне нужно вернуть мою ласточку, ты же не претендуешь на эти деньги, если что?
‒ Я бы хотел поделить положенную сумму согласно вложениям, так, вроде, более справедливо.
‒ Конечно, справедливо! Пойдём затаримся, пока рано говорить о том, чего нет, ‒ Лёха, хитро улыбнувшись, вошёл в продуктовый магазин.
День скучно тянулся, на дворе темнело. Вялая торговля: за день продали всего около тонны, такие ударные темпы продаж могли оставить коммерсантов в Тюмени до мая месяца, а значит лишить всех перспектив сработать без убытка. Отгоняя грустные мысли, русские и турки вышли из здания в темноту вечера и направились к оживленной улице, чтобы остановить такси. Сев в машину, все молчали, рассматривая город через стёкла. Озабоченные, угрюмые лица говорили о непосильной работе мозга. Наконец, Онур произнёс:
‒ Завтра продадим пять тонн, я азеру предложил по одиннадцать, он сказал, возьмет, но деньги в течении трёх дней. Да, вот сюда, к этой девятиэтажки, ‒ турок показал пальцем на гостиничный комплекс и протянул измятую купюру водителю.
‒ Не бойтесь, деньги азер отдаст. Нам нужно скорее отпустить Славку, а то он съест нас ‒ каждый день дай ему водку и женщину.
Грязный снег высотой по лодыжку мешал идти к серому панельному зданию. На входе оплата за номер на три дня вперёд. Длинный коридор, ведущий в кафе-бар и грязный узкий лифт. На восьмой этаж, скорее в номер. Егор с нетерпением ожидал встречи с цивилизацией, днём он тщательно к ней подготовился, купив несколько кусков мыла и пачку порошка. Лёха, получив ключи из рук Онура, открыл вход в номер. Небольшой: две койки, холодильник и объединённый санузел. Бурный вечер с поеданием баклажанной икры и хлеба с чаем, прерывающийся помывкой да стиркой, закончился скоротечно пролетевшей ночью, и вот стук в дверь ‒ пора ехать на рынок работать. Быстро втолкнув в себя остатки ужина, русские вышли во двор, там, понурив голову и зевая, стояли молодые турки.
‒ У вас всё хорошо? Чего грустим? ‒ довольный жизнью произнёс Орлов, поднимая воротник.
‒ Нет, полночи ждали в коридоре, Славик достал, хоть бы нам что перепадало. Нет, нам только страдания, ‒ Назим сплюнул в сердцах густую зелёную слюну.
‒ Мы будем к вам ходить спать, матрацы принесём и на полу. Пусть отец его развлекает, достал! ‒ в сердцах выпалил Джавдет и добавил фразу на турецком, вызвав смех у Назима.
Сев в машину, турки перешли на свой диалект. Егор, отскоблив со стекла иней, грустно смотрел на параллельный мир, в котором жили тюменцы, говорящие исключительно по-русски. Вот и рынок, родной прилавок, споры с азербайджанцами о методологии продаж. Первые покупатели, игра в пятнашки с турками от скуки да скудный обед, скребущее чувство безденежья и отсутствия перспектив даже на несколько дней вперёд.
‒ Лёх, дай мне двести рублей старыми, хочу сегодня домой позвонить, ‒ Егор смущённо подошёл к партнеру и попросил его немного разориться.
‒ Нет, сто, только сто. Куда тебе столько болтать, пару фраз и всё! ‒ с этими словами Орлов начал собирать по карманам мелочь. ‒ На сто пять рублей и сорок копеек! Держи, не растеряй! ‒ гора мелочи с одной печальной купюрой неохотно перекочевала в руки Егора.
После обеда настроение улучшилось, рассчитались с Онуром за отгруженные пять тонн, буквально завтра Слава сможет отправиться, наконец, к жене и сыну, о которых он вспомнил лишь один раз перед заселением в номер.
Нудный длинный рабочий день, нехотя, подходил к концу, снова вечер, такси и гостиница. Поднявшись на этаж, коммерсанты застали Славика, по пояс раздетого, курящего в коридоре, на боку кобура с пистолетом. Увидев своих, он подошёл к ним, попытавшись обнять всех разом, и заговорил:
‒ Я тут, пока вас не было, поспорил с чёртом одним, что смогу взвести курок, а пистолет всё равно не выстрелит. На пятьсот новыми. И дважды его выиграл! Потом мы с ним взяли бухла, посидели ‒ кайф! Вот уважаю вас, короче! ‒ охранник вытащил ствол, начал показывать с ним фокусы и щёлкать спусковым механизмом, в шутку втыкая его в бок Онуру, кричал. ‒ Ну что, стрелять, турецкая морда? Ты готов?