‒ А вдруг я не пройду, а деньги сдам?
‒ Сдать до завтра старыми три тысячи, новыми-то – всего трёшка, считай, копейки, это для проверки анкеты.
‒ Обязательно завтра привезу. Спасибо, что уделили и прочее.
Егор спустя несколько часов, измотанный тестами, вышел в коридор, решив ехать сразу домой. На сегодня ему точно хватит приключений. Погружённый в себя, с грустными мыслями о будущем, не видя окружающей действительности, печально шаркая о грязный снег ногами, безработный коммерсант брёл знакомыми переулками от остановки к дому.
Вдруг удар по плечу и радостный подзабытый голос Орлова.
‒ Опачки, а я-то тут! Приехал на МАЗе час назад! Рад? Вижу, что рад!
‒ А что Тюмень? Где кто?
‒ Онур и прочие там торгуют, мне и казахами-водиламидолю выделили луком, вот приехали торговать сюда. В Тюмень караван пришёл с Азербайджана, цена упала до 5 рублей! Всего 5 рублей! Мы брали дороже!
‒ Ну и у нас в городе сколько на рынке цена?
‒ У нас ‒ 12 рублей оптом! Мне дали целых девятнадцать тонн! Хватит машину выкупить, водилам бабки отдать и немного долг свой перед Яном погасить.
‒ А мне, что, кукиш? Давай и мне закладывай среднюю зарплату, пусть полторы штуки! Я работу пока найду, жить-то нужно! А тоннаж проверял, а то, может, там тонна в машине?
‒ Яхши, да, договорились, тебе ‒ новыми полторашка! Завтра заезжаю за тобой, машина уже на рынке, и начнём торговать! Ещё встретимся с Аналбеком, тут турок контакты нарисовал, он поможет за малую толику продать всё и сразу.
‒ На чём заедешь?
‒ На тачиле, по старой тюменской привычке, и утра поторгуем. Вдруг сами всё раскидаем, платить таджику Онуркиному не хочется.
‒ Заезжай, раз будет з/п, сгоняем на рынок. Ты-то сейчас на чём приехал? ‒ с подозрением осматривая двор, спросил Егор.
‒ Как белый человек, на тачке! ‒ довольный собой Леха кивнул головой на старую копейку, стоящую у мусорных баков.
‒ Давай, до завтра, ‒пожав руку, наскоро простившись с приехавшим, Егор, не желая продолжать бессмысленный разговор, исчез внутри подъезда.
Дом, опостылевшая за годы обыденность. Ужин, уроки да новости со складов от жены. Вскоре, как по расписанию, все домашние замерли, включив фоном бесконечный сериал, одним ухом слушая телевизор, другим ‒ приготовившись слушать новости от безработного главы семейства, Вера механически, привычными движениями разложила гладильную доску, начав гладить.Дочь мимоходом рисовала красками нечто для урока рисования.
‒ Орлов лук привёз, пару дней ‒ и всё раскидаем.Тысчонку, возможно, домой ещё принесу. А по вакансиям ходил ‒ глухо.
‒ Хорошо, ещё если вытащить деньжат получится. Я про тебя всем на работе рассказала,слесарем на завод возьмут, мне обещали.А что?Полторы тысячи на заводе оклад, платят почти вовремя.
‒ Хорошо быть слесарем. А так, думаю, ещё неделя и точно луковую страницу жизни перевернём, ‒ выдохнул Егор, уставившись невидящими глазами в экран телевизора и глубоко уйдя в свои мрачные мысли, где не было перспектив, и защемили в груди горькое отчаяние и бессилие что-либо изменить.
Очередное мартовское утро.В комнату проникнул звук дороги, снег порядком уже сошёл, и улицы, лишившись звукоизоляции, начинали гудеть с раннего утра шинами редких машин и перестуком спешащих первыми трамваямик началу смены. Звонок будильника резко разорвал тишину выбросил из коек спящих. Всё закрутилось в привычном, давно отлаженном ритме.
Вот и сырой мартовский двор. Перед подъездом в машине на заднем сиденье сиделЛёха и махал рукой зевающему партнёру. Вперёд, на оптово-розничный рынок, сквозь грязный рыхлый снег и тщетно пытающиеся удержать машину красные сигналы светофоров.
На рынке среди контейнеров из бетона, разбросанных рядами под открытым небом, стояли шаланды, с бортов коих производилась бойкая торговля. Короткие поиски своего родного МАЗа. Вот и он.Возле него уже стояли два казаха-водителя, допивавших горячий чай из пиал.
‒ Вот и мы, давай открывай борт.Сейчас начнём, только весы в аренду возьму и приду, ‒ радуясь, как ребёнок, ушедший впервые от опеки родителей, Лёха убежал решать вопросы с администрацией рынка.
Казахи, кряхтя, пошли открывать задние ворота шаланды, обнажая уральскому солнцу жёлтый казахский лук.Егор запрыгнул в кузов, вытащил на поддоны несколько десятков сеток, написал на картонке:«Цена ‒ 12 рублей»,‒ и начал ждать весы и компаньона. Вдали появился родной силуэт, тянущий тележку с весами.Тяжело пробиваясь, Орлов брёл сквозь дорожные выбоины, толкая тележкой прибывших на рынок мелкооптовых продавцов, хаотически снующих между прилавками, и с трудом уворачиваясь от машин.