– Да это они мне продали пакет шуйских шишек! – при этом он плакал, утираясь пологом грязного халата.
Онур, стоя в обнимку с женой, грустно смотрел в след арестованным, смешивая русский и казахский, тихо твердил:
– Мой говорит, мол, не хулиганьте, это наш национальный лидер, не буди его! А они: «Нам всё равно, мы тут главные!» И пили за рулём водку, смеясь, мчали по ночной Астане.
Егор во сне пытался крикнуть, что турок врёт. Но на него навалились оперативники в длинных халатах, начали затыкать рот грязной тряпкой, любезно поданной женой Онура. Егор начал задыхаться, проснулся в поту, со страхом пытаясь отделить сон от реальности.
– Давай вставай, покажу двор, сына! – дверь в комнату настежь распахнулась, на пороге стоял турок.
С кухни в комнату затягивало запах пригорелого маргарина и едва уловимый запах сигаретного дыма. Алексей с Егором прошли на кухню, в ней находился парень лет двадцати. Его лицо не выражало удивления, подумалось, что он видит гостей из России каждый месяц, а то и чаще. Смутная тревога закралось в душу Егора.
– Я Джавдет. Как и отец, за вами слежу, всё, что надо, делаю. Вместе поедем, – Джавдет пожал коммерсантам руки и повёл их во двор, познакомить с расположением построек и средой обитания приезжих.
Двор был невелик: перед домом деревянный сарай с распашными воротами, туда загнали «Волгу», рядом с сараем курятник, справа баня, тандыр и загон для скота, за сараем огород с редкими плодовыми деревьями, торчащая в центре огорода колонка с водой и за ней чуть покосившийся туалет. Туалет удивил путешественников отсутствием бумаги, вместо неё стоял восточный алюминиевый кувшин с водой; внутрь сортира заботливо проведено освещение, стены «кабинета» оклеены светлыми моющимися обоями – цивилизация.
В Джамбуле стояла тёплая, солнечная погода с ночными заморозками. По меркам приезжих они внезапно попали из зимы в средину апреля. Во дворе неспешно замешивал раствор Жасур, чему-то улыбался, сплёвывая зелёную слюну, показывая жёлтые зубы.
– Джавдет, нам бы помыться. И где твой отец? – Алексей явно переживал, что отборный лук будет куплен без него.
– Яхши, сейчас чай, мыться будем днём. Отец поехал в Киргизию, тут рядом, к брату, – ответил Джавдет, нахмурив брови. И вдруг резко повеселел, буркнув что-то на тюркском тандырщику, тот ответил, кивнув в сторону Алексея. Оба засмеялись.
– Вы двое, давайте пейте чай, в дом идите ешьте, после время смотреть цену на лук, – Джавдет распахнул скрипучую дверь, приглашая гостей завтракать.
В комнате на маленьком столе стояли пиалы и чайник, в центре стола возвышался нарезанный обычный хлеб и мягкое масло «Рама», рядом в блюдце лежала горсть шариков солёного сыра, в небольшой вазе кусковой сахар, возле столика горой лежали подушки. В дальнем углу комнаты над огромным топчаном на казахском о чём-то вещал телевизор. Алексей и Егор переглянулись, на их лицах читалось недоумение, а как же бурная встреча, жареные бараны и шурпа?
– Это завтрак, мать с сестрой ушли школа, работа, а я не готовлю, женщины готовят, – предвосхитил вопрос о столь роскошном завтраке младший турок, оскалив белые зубы в подобие улыбки.
После невкусной еды прогулка по небольшому пыльному двору. От скуки Егор решил пойти погулять по селу, зайти на почту, позвонить родным. Открыв калитку, он услышал грозный окрик.
– Нэт, нельзя! Мы же вас не ставим на учёт как приезжих, там морочно, и вы на этой земле- нелегалы, вас арестуют и выгонят! – Джавдет подбежал к калитке, упёрся в неё всем телом, не пуская никого со двора, и громко продолжал кричать:
– Нэт, назад! Уйди!
– И как быть? У вас телефон есть, как в Россию звонить? – Егор был обескуражен и не понимал, почему он вдруг попал под домашний арест.
– Телефон только Джамбульская область, межгорода нет у нас, даже в Чимкент надо через оператора звонить, в Россию только с почты, – ответил Джавдет, задумался на секунду и добавил. – Вы сейчас в баню, потом отец приедет, и мать с работы привезут, она сегодня на рынке торгует, сразу всё будет: еда, разговоры.
– Лёха, смотри, бред какой-то, всё не так, как говорили, так мы-то не факт, что уедем через три дня? – обеспокоенный Егор, забежав в дом, закричал расслабившемуся компаньону, который вальяжно полулёжа на топчане, зажмурившись, смотрел канал «Хабар».