– А жена, что, слепая, не видит? – Алексей оживился при словах «молодая казашка», его усы бодро приподнялись над верхней губой.
– Ну, по обычаю, я могу… Но она всё-таки нашла записную книжку – там телефоны. На этой неделе нашла. Молча при мне кинула её в печь, а я всего пару телефонов помню наизусть, беда!
– Бил её за это? Как у вас, бить можно? – допытывался Лёха, глядя через запотевшие очки.
– Нет, сказал, что в назидание неделю буду отдыхать, она в этом сама виновата. Короче, давай в дом, вон, моя уже рядом, – Саид побежал навстречу старой «Волги», из которой вышла стройная девушка, они, обнявшись, уселись на заднее сиденье. Машина, разрезав сумерки светом фар, развернулась, вскоре исчезли из вида её красные габаритные огоньки.
Глубоко вздохнул Алексей, поправив сумку, последовал за Егором в сарай, стоящий возле дома. В сарае сидели приехавшие турки, громко общались. Шумела кирпичная печь, в которую поступал магистральный газ. На печи грелся чайник.
– Карты играть будем? – спросил вошедших в сарай Фара.
– Давай сыграем, делать-то нечего, – вздохнув, ответили хором русские, сев рядом с печью.
За игрой время пошло веселее, окружающие уже не казались незнакомцами – нормальные парни. Они рассказали, что газ стал дорогим, не все в состоянии платить за него, топят углём с Караганды. К удивлению, Егор узнал, что газ местные коммунальщики разводят воздухом, увеличивая его потребление. Многие жители отказываются от него в пользу угля, поэтому вечерами в селе стоят дымка и кисловатый запах горящего твёрдого топлива.
Через час дверь в сарай открылась, на пороге появился Орхан.
– Давай в дом, притушите печь, нечего так топить, еда готова, наши, уже за столом.
Все поднялись, но Орхан ткнул пальцем только на русских и добавил.
– Стой, только им. Вам вот! – турок протянул оставшимся пакет, в котором лежали лаваш и куски конской колбасы.
Следуя за турком русские зашли в просторный кирпичный дом, построенный немцами. Низкий привычный стол, по тарелкам разлит суп, в центре – куски хлеба и курицы, чайник, жареный картофель, большое блюдо фасоли с грецкими орехами, экзотический соус.
– Кушайте. Фасоль из дома, там готовили, банках привёз. Давай пробуй! Картошка тоже моя, русский жена готовил! – гордо объявил блюда Орхан.
Ели все много, до отрыжки, пустую посуду заходили убирать женщины. В одной угадывалась жена Саида: большой живот, грустные красивые глаза и на удивление абсолютно правильные черты лица. Вторая – стройная молодая девушка с густым румянцем смущения на щеках от падающих в её сторону мужских взглядов.
– Лёша, что смотришь, нравится? – перехватив взгляд, воскликнул Онур.
– Ну вот, я как бы… – заикаясь, промямлил Алексей.
– Слушай, бизнес пойдёт, я тебе свой дочь лучше отдам – Медине. На эту не смотри, сестра жены Саида не наша кровь! Эх, научу турецкому, детки пойдут красавеллы! Возьмёшь мою фамилию, будешь Боскурт!
Наевшись, мужчины с трудом расползались по своим лежачим местам вокруг телевизора. Небольшой телевизор, закреплённый под самым потолком, показывал малоизвестный спутниковый канал с неблагозвучным для русского уха названием, но зато абсолютно бесплатный, на почти родном турецком языке.
Егор с трудом разогнул ноги и, вытащив их из-под себя, разминал, готовясь к переходу. Желудок, возмущённый от брошенной в него пищи, сопротивлялся, в нём всё кипело – нужно было спешить. Во дворе темно, лишь вдали под лунным светом угадывались две работающие в огороде женские фигурки. Вот и сарай, дверь открылась, из него вышло несколько работников, которые жадно закурили.
– Не знаете, где туалет? – Егор скрючился, с трудом сдерживая внутри себя жидкую фракцию.
– А, вона-вона дверь за сараем, это твой дверь! – участливо откликнулся молодой парень, что-то сказал вышедшему с ним приятелю, проводил русского до самого нужника, любезно показав, где зажигается свет.
На обратном пути Егор столкнулся с Саидом.
– Вернулся? Вон твоя жена, уже ночь, а она в огороде.
– Ага, отлично! Она же не одна – с сестрой! А то лениться стала, пришлось ей задать вчера взбучку за лень и за блокнот!
– Весело у вас жить! Одним – всё, другим – работа!
– Да, у нас всё четко, мы живём по традициям, не то что городские турчанки. Они уже мужчин ни во что не ставят, такие же, как русские. Города разрушили традиционные отношения.