– Конечно. Из Новосиба вчера только уехали двое: мы машины у них берём, им фрукт, овощ в шаланды-маланды грузим уже года три. Могу дать их данные. Хотите, проверьте!
– По чём хоть вышло на круг с доставкой за килограмм?
– Ну, брат, они девяносто тонн брали, вышло около пяти ваших рублей с доставкой. Они оптовики, у вас-то в плане сколько?
– Я понял, спасибо, позвоню! – Алексей спрятал визитку в сумку, сгрёб торт и чай и быстро вышел из кафе.
Сидя на скамейке и механически жуя сладкое, опытный коммерсант рассчитывал, что же получится в итоге у него, какая выйдет конечная цена лука, если его дотащить до Тюмени или даже Салехарда? Цифры рядами обезумевших закорюк бесновато прыгали перед глазами, время остановилось, ничто, казалось, не могло отвлечь от расчётов, повторяемых снова и снова. Итог получался неутешительным: даже без учёта солярки, за которую не пришлось платить, ценник составлял минимум девять рублей за килограмм.
«Едрид-мадрид, девять! А на рынке в Кате десять, в Тюмени всего одиннадцать! Это что, доход всего два рубя с кило?! И этот жалкий доход делить с турками и Егоркой! Так без навязанных нам Онурм его киргизских родственников наших девяносто тонн пополам – девяносто тысяч, минус солярка… останется всего тридцать! Нет, даже Егору не светит возврат его средств, а вдруг какие косяки и расходы.
– Эй ты, великий и умнейший, всё сделали. Таможню пройдём на границе, сюда иди! – русский язык, как скальпель, разрезал пространство тюркской речи, отвлекая от подсчётов жонглёра цифрами и смыслами, поглотителя сладкого.
– Иду, ждите! – грозно выкрикнул Лёха, с силой метнув последний кусок торта с красивой розочкой в урну, переполненную пустыми бутылками. Торт, гулко ударившись, охнул, взметнул красивым веером капли жирного розового крема, долетевшие до бросавшего.
– Блин, и тут косяки, – Алексей отчаянно затряс ногой, но крем не стряхивался, плотно вцепившись в его ботинок.
Молча, с угрюмым видом Орлов грузно упал на диван «москвича» и гневно прошипел:
– Давай сюда бумаги!
– Вот паспорт, все договоры, декларацию сделаем в Петухово на таможне – там все свои, – уверенно цыкнув слюной через зубы, заявил Джавдет.
– А у твоего родственника тоже лук по этому документу оформлять будем? С него причитается за паспорт!
– Э! Какой ты мелочный! Сочтёмся, брат, никакого обмана! – Джавдет покачал головой, показывая крайнее негодование.
Молча, злясь друг на друга, горе-компаньоны расположились в машине: один уставился в свои записи, второй зло вырубил магнитолу, крикнув что-то обидное водителю так, что тот в гневе матюкнулся, со скрежетом воткнул передачу и погнал уставший дымящийся аппарат, не разбирая дороги, прочь из города.
Вот и аул, резкий с заносом разворот, клубы пыли, удар головой Алексея о стекло возвестили последнего, что пора заканчивать расчёты – пора поработать руками.
Егор издали увидел приближение Орлова. Сначала до его ушей донеслись лязгающие звуки, затем на горизонте показалось облако пыли – это великий турецкий раллист Талха вёл свой разваливающийся на ходу болид к финишу.
– Онур, я всё. Тут грузить осталось всего треть кузова, пойду, – Егор устало вышел из цепи погрузки, показав рукой на подъехавший «москвич».
– Да, конечно! Эй, Джавдет, Талха, сюда иди! Грузить надо! Бегом! – Онур приобнял русского в знак уважения, что тот не побрезговал физическим трудом и работал, как все.
Алексей мрачнее тучи обошёл машины, ощупал лук, бросив в сторону Егора короткую фразу:
– Прогуляемся, вон, на курган заберёмся, расскажу кое-что.
Во время подъёма на курган Алексей страдал, сетуя на несправедливость высших сил к нему. Говорил о казахском варианте дешёвого лука, открывал блокнот, тыкал пальцем в мелкие строчки расчётов. Егору было всё равно, он понимал, что его деньги ушли и он теперь не более чем разнорабочий на содержании. Он наслаждался терпким запахом степи, красивым видом гор на горизонте и игрушечными корпусами завода у их подножья.
Солнце уже устремилось за горизонт, разбрасывая во все стороны ярко-розовые лучи, на небе стала появляться бледная луна. Вот они на вершине, внизу остались стоять крошечные мазанки, у одной из них копошились люди. Поодаль три грузовичка разворачивались, готовясь к дальнему переезду.
– Красиво! День встречается с ночью на фоне гор и слабо светящихся огней города. Смотри! – Егор обвёл руками пространство.
– Неплохо, но прибыль мала! Хотя… ну её! – Орлов хлопнул тетрадью, подставил лицо степному ветру и прикрыл глаза.
Они молча спустились. Грузовики качали воздух, шумно выдыхая его и поднимая дорожную пыль. Посреди дороги стоял круглый, как шар, казах и кричал: