На слѣдующій день Агирре взялъ билетъ на пароходъ, шедшій въ Портъ-Саидъ.
Что ему дѣлать въ Гибралтарѣ? Впродолженіи трехъ мѣсяцевъ, когда рядомъ съ нимъ была любимая женщина, скрашивавшая его существованіе, городъ походилъ на рай – теперь это былъ несносный однообразный городишко, запертая крѣпость, сырая и темная тюрьма. Онъ телеграфировалъ дядѣ, извѣщая его о своемъ отъѣздѣ. Пароходъ долженъ былъ отплыть ночью, послѣ вечерняго сигнала, взявъ провіантъ угля.
Служители отеля сообщили ему новость.
Кхіамуллъ умеръ въ больницѣ со свойственной чахоточнымъ ясностью мысли, говоря о далекой солнечной странѣ, о ея увѣнчанныхъ цвѣтами лотоса дѣвушкахъ, смуглыхъ и стройныхъ, какъ бронзовыя статуи. Сильное кровотеченіе положило конецъ его мечтамъ. Весь городъ говорилъ о его похоронахъ. Его соотечественники, индусскіе владѣльцы лавокъ, отправились всѣ вмѣстѣ къ губернатору и взялись за устройство похоронной церемоніи. Они хотятъ сжечь его трупъ за городской чертой, на восточномъ берегу. Его останки не должны гнить въ нечистой землѣ. Англійское правительство, снисходительное къ религіознымъ обычаямъ всѣхъ своихъ подданныхъ, отпустило дрова на сожженіе.
Когда наступитъ ночь, они выроютъ ровъ на берегу, наполнятъ его щепками и стружками, поверхъ наложатъ большія полѣнья, на нихъ трупъ, потомъ опять полѣнья и когда за неимѣніемъ горючаго матеріала, костеръ потухнетъ, его единовѣрцы соберутъ пепелъ, положатъ его въ ящичекъ и бросятъ въ открытомъ морѣ.
Агирре холодно выслушалъ всѣ эти подробности. Счастливецъ Кхіамуллъ! Онъ умеръ! Огня, побольше огня! О если бы онъ сжегъ весь городъ, потомъ ближайшія страны и наконецъ весь міръ!
Въ десять часовъ океанскій пароходъ поднялъ якорь.
Опираясь на бортъ, испанецъ видѣлъ, какъ становилась все меньше, словно тонула на горизонтѣ, высокая скала, испещренная внизу рядами огоньковъ. На фонѣ неба виднѣлся ея темный хребетъ, словно чудовище, прикурнувшее у моря, играя съ роемъ звѣздъ, сверкавшихъ между его лапами.
Пароходъ обогнулъ Punta de Europa. Огни исчезли… Теперь виднѣлась лишь восточная часть Горы, черная, огромная и голая. Только на самомъ крайнемъ ея пунктѣ горѣлъ глазъ маяка.
Вдругъ на противоположномъ концѣ горы, словно выходя изъ моря, вспыхнулъ другой свѣтъ, въ видѣ красной черты, въ видѣ прямого пламени. Агирре угадалъ, что это такое!
Бѣдный Кхіамуллъ!
Огонь уже пожираетъ его трупъ на берегу. Люди съ бронзовыми лицами окружатъ теперь костеръ, какъ жрецы давно минувшихъ поколѣній, слѣдя за уничтоженіемъ останковъ товарища.
Прощай, Кхіамуллъ!
Онъ умеръ, мечтая о Востокѣ, странѣ любви и благоуханій, странѣ чудесъ, и мечты его не осуществились. И на Востокъ же ѣхалъ Агирре съ пустой головой, съ утомленной, безсильной, истощенной душой, словно подвергся самой ужасной изъ пытокъ.
Прощай, нѣжный и грустный индусъ, бѣдный поэтъ, грезившій о свѣтѣ и любви, продавая въ сырой дырѣ свои бездѣлушки!
Его останки, очищенные въ огнѣ, растворятся въ лонѣ великой матери-природы. Быть можетъ его хрупкая душа птицы снова оживетъ въ чайкахъ, кружащихся вокругъ горы. А быть можетъ она будетъ пѣть въ ревущихъ, пѣнящихся волнахъ подводныхъ пещеръ, аккомпанируя клятвамъ другихъ влюбленныхъ, которые придутъ сюда въ урочный часъ, какъ приходитъ обманчивая иллюзія, сладкая лживая любовь, чтобы дать намъ новыя силы продолжать нашъ путь по землѣ.