Когда он пришел, капитан Кинг уже сидел за столом, накрытым скатертью, подвязав салфетку под подбородок, и с аппетитом поедал омлет француженки. Один из вакейро убил пекари. К тому времени, когда Джейк добрался туда, они освежевали и выпотрошили свинью. Один из мужчин начал швырять кишки свиньи в кустарник, но Тереза остановила его.
— Что вы делаете? Вы выбрасываете лучшую часть! — сказала Тереза, хмурясь на вакейро. — Ксавье, иди сюда!
Джейк и другие рейнджеры были поражены тем, как Тереза и Ксавье Ванз энергично извлекали свиные кишки. Даже вакейро, подстреливший свинью, был озадачен, когда Тереза погрузила руки по самые запястья в кишечник и укладывала кольцо за кольцом на поднос, который держал ее муж. Ее руки скоро были в крови по локоть. Это зрелище заставило Ли Хитча, обычно не слишком нежного, почувствовать, что содержимое его желудка стало проситься наружу.
— О Боже, она вся в крови от кишок, — сказал он, теряя вкус к восхитительному омлету, который ему подали.
Капитан Кинг, поедая свой омлет с наслаждением, наблюдал за этой внезапной переменой и усмехался.
— Вы, парни, должно быть, провели слишком много времени в чайных салонах, — заметил он. — Я наблюдал, как ваши индейцы каранкава, которых теперь мало осталось, вытаскивали кишки из умирающего оленя и поедали их прежде, чем олень даже переставал брыкаться.
— Это просто чудесно, капитан, — сказала Тереза, принеся поднос с кучей кишок и показывая ему. — Сегодня на вечер у нас будет рубец.
— Ну, это просто чудесно для этих людей. Пока они будут поедать рубец, я буду топтать Мексику, — сказал он. — Несколько воров-кабальеро угнали пятьдесят наших лошадей, но я думаю, что мы скоро догоним их.
— Вы можете взять нас с собой, капитан, — сказал Стоув Джонс. — Колл и Маккрей оставили нас. Нам нечего делать.
Капитан Кинг вытер губы своей салфеткой и покачал Стоуву головой.
— Нет, спасибо. Взять ваших людей – это все равно, что тащить несколько якорей, — сказал он прямо. — Колл и Маккрей поступили неблагоразумно, приведя вас сюда. Надо было оставить вас в чайном салоне.
Он говорил с такой необычайной силой в голосе, что ни один из мужчин не знал, что ответить.
— Губернатор послал нас по этому делу, — промолвил, наконец, Ли Хитч.
— Он просто хотел избавиться от вас, чтобы потом утверждать, что он пытался что-то сделать, — сказал капитан Кинг с той же самой прямолинейностью. — Эд Пиз знает, что среди скотоводов Техаса немного есть таких дуралеев, которые отдадут лишний скот старому бандиту Аумадо. Он сам забирает домашний скот, сколько ему захочется.
— Это был выкуп за капитана Скалла, — напомнил ему Стоув Джонс.
Капитан Кинг встал, вытер рот, бросил несколько монет на стол и пошел к своей лошади. Он потрудился ответить только когда сел в седло.
— Айниш Скалл главным образом просто шалун, — сказал он. — Он сам попал в эту передрягу, и выбираться из нее должен сам, но если он не может, я думаю, Колл и Маккрей вернут его.
— Ну, они ушли от нас, — сказал Ли Хитч.
— Да, надоело таскать якоря, я полагаю, — сказал капитан.
Он сделал жест своим людям, которые смотрели на него с тревогой.
Они разделали пекари и начали ее жарить, но мясо еще едва опалилось.
— Вы закончите готовить эту свинью в Мексике, — сообщил он им. — Я не могу ждать, пока вы поджарите эту проклятую свинью. Я должен получить своих лошадей обратно и повесить несколько воров.
С этими словами он развернулся и направился к реке. Вакейро поспешно сняли куски сырой свинины с костра и сунули их в сумки. Несколько кусков были такие горячие, что дым струился из их сумок, как они поехали.
Тереза и Ксавье Ванз начали резать кишки, извлекая из них содержимое. Ксавье снял черный сюртук, но по-прежнему оставался при аккуратной бабочке.
Ли Хитч и Стоув Джонс злились на капитана Кинга. По их мнению, он был грубым и неуважительным.
— С чего он решил, что мы пропадаем в чайных салонах? — спросил Стоув.
— Он просто дурак. Не знаю. Почему ты не спросил у него? — ответил Ли.
41
— Боже, Мексика большая страна, — заметил Огастес.
Стояла теплая ночь. Они развели маленький лагерный костер, достаточный для приготовления пищи. Сразу после пересечения реки Колл подстрелил небольшого оленя, и мяса хватало, по крайней мере, на пару дней. Они расположились лагерем на сухой равнине и не встретили ни одного человека со времени прихода в Мексику.
— В Мексике небо выше, — наблюдал Гас. Он чувствовал себя несколько тревожно.
— Вовсе не выше, Гас, — ответил Колл. — Мы проехали всего шестьдесят миль. Почему небо должно быть выше только потому, что мы находимся в Мексике?
— Посмотри на него, — настаивал Гас, указывая вверх. — Выше.
Колл отказался смотреть. Каждый раз, когда Гасу Маккрею было скучно и беспокойно, он пытался начать какие-то бессмысленные споры на темы, к которым у Колла было мало интереса.
— Небо на одной высоте независимо от того, в какой стране ты находишься, — сказал ему Колл. — Тут нет города, и тебе просто лучше видны звезды.
— Как ты можешь знать об этом? Ты никогда не бывал ни в одной стране, кроме Техаса, — заметил Гас. — Если бы мы находились в стране, где есть высокие горы, то небо там должно быть выше, иначе горы воткнулись бы в него.
Колл не отвечал. Он желал, если это возможно, чтобы эта тема умерла.
— Если бы гора проткнула дыру в небе, я не знаю, что произошло бы, — сказал Гас.
Он был в отчаянии. Они уехали в такой спешке, что он забыл взять с собой виски про запас, и очень сожалел об этом.
— Возможно, небеса приблизились бы, если бы я мог выпить немного виски, — сообщил он. — Но ты так спешил уехать, что я забыл запастись.
Колл начал раздражаться. Они находились в пустыне, и некоторый отдых здесь был бы очень полезным.
— Ты бы почистил свое ружье и прекратил переживать о небе, которое слишком высоко, — сказал он.
— Жаль, что ты не хочешь больше говорить, Вудро, — заметил Огастес. — Я становлюсь мрачным, когда вынужден сидеть без дела с тобой всю ночь. Ты не говоришь достаточно, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей.
— Каких мыслей? — спросил Колл. — Мы здоровы, и я не вижу причин нам быть мрачными.
— Ты все равно много чего не видишь, — ответил Гас. – У тебя такое плохое зрение, что ты даже не можешь заметить, что небо в Мексике выше.
— Вообще-то я думал о Билли, — продолжил Огастес. — Мы никогда прежде не уходили в поход без Билли.
— Нет, и это скверно, не так ли? — согласился Колл.
— Был бы он сейчас здесь, и у меня был бы кто-то, кому бы я мог пожаловаться, да и ты бы чувствовал себя спокойней, — сказал Огастес.
Некоторое время они молчали и смотрели на костер.
— Я чувствую, что он где-то рядом, — сказал Огастес. — Я чувствую, что Билли следует за нами. Говорят, что люди, которые повесились, никогда не находят покоя. Когда они умирают, то не стоят ногами на земле, поэтому их души всегда плавают по воздуху.
— Ну, это глупо, — заметил Колл, хотя он сам слышал то же самое о повешенных людях.
— Я не могу перестать думать о нем, Вудро, — сказал Гас. — Я думаю, что Билли просто совершил ошибку, повесившись. Если бы он подумал еще несколько минут, то, возможно, остался бы в живых и отправился с нами в поход.
— Он ушел, тем не менее, Гас, он ушел, — напомнил ему Колл без упрека.
Он понял, что у него было то же чувство, которое Огастес сейчас пытался выразить. На всем протяжении кустарниковой страны его посещала мысль, что кого-то не хватает, что у него неполный отряд. Он понимал, что не хватало Длинного Билла Коулмэна, по которому он скучал, и Огастес также скучал по нему. Это было в некотором смысле так, как будто Длинный Билл следовал за ними на небольшом расстоянии. Как будто он находился где-то в редкой поросли, надеясь быть принятым обратно в жизнь.
— Ненавижу смерть, — заявил Огастес.
— Ну, я думаю, все ненавидят ее, — заметил Колл.
— Одна из причин, почему я ненавижу ее, состоит в том, что она не оставляет тебе времени, чтобы закончить беседы, — продолжал Гас.