Единственную возможность ей мог предоставить белый человек, но прежде, чем совокупление могло состояться, она должна была вытащить белого из ямы со скорпионами и накормить его чем-то лучшим, чем молодая зеленая кукуруза.
Хитла не знала, как ей сделать это, пока не вспомнила Лоренсо, маленького кабальеро, самого способного в обращении с необъезженными лошадьми. Приблизительно в миле к югу от утеса находилось пятно голой, равнинной местности, где Лоренсо объезжал молодых лошадей. В центре равнины стоял большой столб. Часто Лоренсо оставлял лошадей привязанными к столбу на пару дней, чтобы у них было время на осознание того, что он, а не они, является хозяином положения. Лоренсо оставлял длинную веревку, привязанную к воспитательному столбу. Возможно, она все еще там. С такой веревкой она могла бы помочь белому человеку выбраться из ямы.
Конечно, это была авантюра. Хитла знала, что ей понадобится целый день, чтобы доковылять до столба и обратно.
Там был раздражительный старый медведь, который жил где-то внизу каньона, а также старая пума. Если бы старый медведь поймал ее, то он наверняка разорвал бы ее, что, конечно, положило бы конец ее надеждам на совокупление.
Однако Хитла решила попытаться добыть веревку. Когда все люди ушли, старый медведь, так или иначе, мог прийти в лагерь и разорвать ее. Рано утром она опустила белому человеку несколько маисовых лепешек и кувшин с водой и отправилась на место, где Лоренсо дрессировал своих лошадей.
К полудню она пожалела о своем решении. Ее сгорбленная спина болела так сильно, что она могла проковылять всего несколько шагов, после чего останавливалась. Хитла понял, что она не сможет дойти до столба и вернуться в лагерь до наступления темноты. Там были хищники, медведь и пума, если бы один из них учуял ее, то она погибла бы. Пумы в большом каньоне были особенно смелы. Несколько женщин подверглись нападению, ожидая в скалах прихода своих любовников.
Весь день Хитла ковыляла, часто останавливаясь, чтобы отдохнуть и успокоить свою спину. Она не хотела быть съеденной пумой или медведем. Задолго до того, как она достигла равнины, где Лоренсо обучал лошадей, тени начали ложиться на каньон.
Когда Хитла добралась до места, она сразу увидела, что шла не напрасно: веревка для обуздания молодых лошадей была все еще привязана к столбу. Это была хорошая длинная веревка, какой она ее запомнила. Она могла привязать один конец к столбу для сдирания кожи, а другой сбросить белому человеку, чтобы он мог выбраться. Возможно, он продолжил бы петь ей свою странную песню о любви. Возможно, вместе с песней поднялся бы его член.
По пути назад, медленно ковыляя сквозь тьму с намотанной веревкой, Хитла почувствовала, как в ней растет глубокий страх. Сначала она думала, что это был страх перед медведем или пумой. Но когда она ползла вперед, и боль от спины простреливала ее ногу, Хитла поняла, что она совершила ужасную ошибку. Она позволила странной песне любви белого человека изгнать рассудительность и разум из ее головы. Старое тщеславие и память о минутах любви вытеснили из нее здравый смысл так же, как тени изгоняют последний свет из каньона. Она помнила время, когда вакейро проезжали сто миль только для того, чтобы взглянуть на ее красоту, но забыла, что стала скорченной старухой, приближающейся к своим последним дням.
Теперь, когда Хитла оказалась в темноте, далеко от лагеря, она поняла всю свою глупость.
Что это такое соитие с мужчиной? Немного пота, сладкие судороги, вздох. Боль, простреливающая ее ногу, стала еще сильней. Сейчас она отдала себя во власть Медведя и Пумы, что было плохо. Но, пока она ползла вперед, появился еще больший страх — страх перед Аумадо. Он где-то умирал. Хитла знала, что он, должно быть, пошел на юг, в их дом, чтобы найти Магическое Дерево. Но что-то ело его ногу, и он не дойдет до дерева. Боль в ее ноге пришла от Аумадо. Возможно, его укусил Паук, или Змея, или Скорпион. Яд убивал Аумадо. Те, кто попробовал ядовитый лист, умерли от яда, когда пришло их время. Но время Аумадо также было и временем Хитлы, и она будет страдать, даже не имея защиты в своем маленьком приюте в лагере. Это Аумадо заставил пленника показать ей свой член, а ее — повернуть в это время голову. Аумадо заставил белого человека петь ей песни о любви на древнем языке. Возможно, слова, произносимые Скаллом, были на языке первых людей, слова, которым никто не мог сопротивляться. Они увлекли ее за собой, далеко от ее маленького запаса трав и растений, которые, возможно, помогли бы ей отпугнуть Медведя и Пуму. И все это ради веревки, с помощью которой можно спасти белого человека, чтобы с ним получить сладкие судороги и вздох.
Аумадо заставил все это произойти, чтобы, когда он умрет, смерть, более жестокая, чем его собственная, постигла Хитлу.
Она ползла быстрее, неся веревку, хотя хорошо знала, что эта поспешность глупа. Ее страх столь усилился, что она выбросила веревку, которую до сих пор так стремилась добыть. Веревка была всего лишь еще одной уловкой Аумадо. Ее петля была лишь петлей времени, которая скоро затянется и поймает ее.
Это была шутка Аумадо, прозрела Хитла. Он посадил белого человека в яму, чтобы соблазнить ее, снова пробудить ее поясницу, отвлечь ее подальше от лагеря, где у нее хранились защитные травы и листья. У нее были черные листья, которые во время горения издавали неприятный запах. Если бы она бросила их в огонь, то Пума оставила бы ее в покое.
Пуме не нравится запах горящих черных листьев.
Хитла находилась еще только на полпути назад к лагерю, когда ночь подошла к завершению. Старуха двигалась медленно, часто она была вынуждена остановиться на отдых. Дневной свет уже начинал белить небо над ней. Когда свет опустился в каньон, Хитла увидела впереди, не очень далеко, что-то у стены каньона. Сначала она подумала, что это Пума. Она закричала, надеясь отпугнуть ее. Пума иногда убегала от людей, которые кричали.
Только когда животное начало скользить к ней, Хитла увидела, что там не Пума и не Медведь: это был Ягуар. На шее у нее висел маленький красный камень. Камень болтался на ее шее всю ее жизнь. Красный камень был символом Попугая. Хитла сжала его в руке, когда Ягуар приблизился. Хитла знала, что Ягуара не остановит Попугай. Ягуар пришел, чтобы растерзать ее.
Но Аумадо тоже мертв, умер от яда где-то на юге. Он не добрался до Магического Дерева. Хитла сильно сжала красный камень и послала сигнал Попугаю. Она желала, чтобы Попугай нашел тело Аумадо и выклевал ему глаза.
44
Когда Скалл понял, что старухи больше нет в лагере, его впервые охватила сильнейшая паника, своего рода нервное потрясение, что вынудило его дико прыгать по дну ямы, посылая проклятия и выкрикивая странные слова. Он испускал вопли и разражался словами, как будто он выдавливал страх через рот.
Он стал бояться самого себя. Если бы он в этот момент мог укусить себя до смерти, он это сделал бы. Он запрыгнул на земляную насыпь, которую нагромоздил над тремя трупами, и несколько раз прыгнул на стену ямы, надеясь выбраться из нее из последних сил.
Но все было напрасно. Он не мог выпрыгнуть из ямы. Когда он истощил свои силы, он отступился. Его глаза испытывали жгучую боль от пыли, которая попала в них во время его прыжков на стены ямы.