— Я думаю, что он владеет — этим миром, по крайней мере, — сказал Колл. — Я никогда не видел, чтобы животное могло просто исчезнуть, как это.
Весь день, пока они тщательно прокладывали себе путь сквозь узкий каньон, они часто смотрели вверх в надежде, что ягуар снова появится. Но больше они его не увидели.
— Если мы не видим его, это не значит, что он не следует за нами, — заметил Колл. — Сегодня вечером нам надо спрятать лошадей.
Внезапно каньон расступился и перешел в открытое пространство, которое они помнили с того времени, как попали в засаду. Утесы над ними были испещрены углублениями и маленькими пещерами. Они остановились на несколько минут, тщательно осматривая пещеры, ища отблеск ружейного ствола или любой другой признак жизни.
Но они ничего не увидели, только несколько орлов перелетали мимо фасада утеса.
— Мы должны идти вперед, но мы не можем оставить лошадей, — сказал Колл. — Тот ягуар может преследовать нас.
— Мне кажется, что лагерь брошен, — ответил Огастес. — Полагаю, что мы приехали слишком поздно.
Они медленно въехали в безлюдный лагерь, песчаное место, пустое и ветреное. Только кольцо остывших лагерных костров и несколько жалких палаток указывали на то, что какие-то люди когда-то стояли здесь лагерем.
Кроме палаток и лагерных костров было еще одно свидетельство о недавнем присутствии здесь людей: столб с перекладиной вверху, на котором все еще висел сильно разложившийся, искромсанный, и наполовину объеденный труп.
— О, Боже мой, — выдохнул Огастес. Он едва устоял на ногах, глядя на труп, и все же не мог отвести взгляд.
— Рассказывали, что Аумадо заживо сдирал кожу с людей, если они ему не понравились, — сказало Колл. — Я думал, что это просто вранье, но теперь убедился, что так оно и есть.
— Я не намерен закладывать его камнями, — заявил Гас решительно.
Раздувшийся предмет, свисающий с перекладины столба, теперь имел мало сходства с человеком.
— Я на сей раз тоже, — ответил Колл.
Он не хотел проходить мимо зловонного тела на столбе.
В яме, недалеко от места, где стояли два рейнджера, Айниш Скалл погрузился в полусон. Много раз он мечтал о спасении, так долго, что теперь, когда он слышал голоса Колла и Маккрея в своем полусне, он не доверял им. Они были не более чем голосами во сне. Он не позволит им внушить себе новую надежду.
— Нам надо обыскать эти пещеры, — предложил Колл. — Возможно, они держали капитана там. Если бы мы могли найти клочок его мундира, или его пояс, или, по крайней мере, хоть что-нибудь, то могли отнести его жене.
— Осматривай пещеры сам, Вудро, — ответил Гас. — Я постою на страже, на случай, если объявится тот ягуар.
— Хорошо, — сказал Колл.
Когда Колл начал с самой большой пещеры у основания утеса, Огастес обнаружил яму.
Из-за теней, ложащихся на яму, ее трудно было заметить с того места, где они вошли в лагерь.
С любопытством Огастес подошел на пару шагов ближе. Зловоние ударило ему в ноздри, но зловоние не такое сильное, как то, которое исходило от раздувшейся черной плоти, свисающей со столба. Он стал на край ямы. Раз зловоние, подумалось ему, то яма могла быть местом, куда Аумадо бросал мертвых. Может быть, тело капитана Скалла находится там. Или то, что осталось от него.
Он внимательно осмотрел яму, но вначале не увидел маленького, почти голого человека, который сидел с опущенной головой в тени одной из стен ямы.
Огастес увидел несколько мертвых змей, сломанную клетку и земляную насыпь, но земля не лежала достаточно плотно, чтобы укрыть зловоние смерти. Разочарованный, он собирался уже отвернуться, когда человек, сидящий у стены, внезапно выкатил на него два белых глаза без век из-под длинного грязного колтуна волос.
— О Боже! Вудро! Вудро! – завопил Гас.
Колл, находившийся почти у входа в первую пещеру, сразу повернулся и бросился назад.
— Мы нашли его, Вудро! Капитан здесь! – кричал Огастес.
Айниш Скалл все еще находился в своем полудреме, слушая рассеянно голоса во сне, когда увидел, что поперек ямы легла тень. Своими глазами, открытыми, он фиксировал тени даже тогда, когда он смотрел вниз или пытался их оградить. Если стервятник или орел пролетали над лагерем, он видел их тени.
Но тень, которая пролегла поперек ямы, не была тенью от крыльев птицы. Скалл увидел, что с края ямы на него смотрит человек, и этот человек похож на рейнджера Огастеса Маккрея. При виде его паника вновь охватила Скалла.
Он дал обет быть спокойным, но не смог. Он вскочил на ноги и стал бросаться на стены, прыгая от одного конца ямы к другому. Когда появился человек, похожий на рейнджера Вудро Колла, Скалл стал прыгать еще сильнее. Он извергал слова на греческом и английском языке, бешено подскакивая по периметру ямы и на стены. Он скакал вновь и вновь, не обращая внимания на призывы рейнджеров успокоиться. Он подпрыгивал как блоха, одна из тысяч, мучивших его. Он превратился в блоху, его обязанностью стало скакать и скакать, прыгать на стену, прыгать через яму. Даже когда рейнджер Колл спустился по веревке в яму и попытался успокоить его, говоря ему, что он спасен, Айниш Скалл, Бостонская блоха, все продолжал скакать.
46
Бизоний Горб провел лето, отдыхая со своими женами, восходя на шпиль скалы, чтобы молиться и размышлять. Ночью вокруг костра воины пели песни о великом набеге. Волосы На Губе внезапно умерла — что-то надорвалось в ней. Пришли сведения, что Голубая Утка стал лидером шайки изгнанников, белых и полукровок, которые убивали и грабили вдоль реки Сабин. В июле Бизоний Горб отправился на охоту на антилоп далеко на север, туда, где он добыл огромного буйвола, из черепа которого изготовил свой щит. Он слышал, что антилопы на севере были тучными, и это оказалось правдой.
За один день он убил из лука семь антилоп. Червь воспевал его подвиг.
Войны с белыми не было. Один апач принес весть, что Ружье В Воде и его друг Маккрей спасли Большого Коня из лагеря Аумадо. Апач сказал, что Большой Конь Скалл сошел с ума. Он скакал вокруг подобно блохе. Апач упомянул, что Аумадо отрезал Скаллу веки, и поэтому тот обезумел.
— Нет век, какая умная пытка, — сказал Бизоний Горб Тихому Дереву, который и поведал ему об этих слухах.
Тем не менее, когда он спросил об Аумадо, Тихое Дерево не знал, что ответить. Было много историй, много предположений, но все они исходили от апачей, а апачи известные лгуны, напомнил ему Тихое Дерево.
— Все равно расскажи мне эти истории, — попросил Бизоний Горб.
— Никто не видел Аумадо все лето, — сказал Тихое Дерево. — Он покинул свой лагерь ночью через подземелье в горе. Все думают, что он вернулся в место на юге, откуда пришел. Большинство людей считает, что он умер.
— А еще что? — спросил Бизоний Горб.
— Два белых человека были обнаружены сидящими на заостренных деревьях, — ответил Тихое Дерево. — Никто не делает так, кроме Аумадо.
— Любой может сделать так, если захочет, — заметил Бизоний Горб. — Все, что надо сделать, это заострить дерево и поймать белого человека, или любого другого. Апачи могут сделать это. Ты смог бы сделать это, если бы захотел. Это не значит, что Аумадо жив.
— Говорят, что теперь в его лагере живет ягуар, — продолжал Тихое Дерево. — Техасцы увезли Большого Коня Скалла, а ягуар пришел. Некоторые люди думают, что он съел Аумадо.
— Хо! – воскликнул Бизоний Горб. — Никогда не видел ягуара. Ты видел?
Тихое Дерево не захотел отвечать.
Он тоже никогда не видел ягуара, но не хотел говорить об этом Бизоньему Горбу. Ему нравилось, когда люди думали, что он является самым мудрым и самым опытным вождем, человеком, который пробовал каждое растение и убивал каждое животное. Ему не хотелось признаться, что он никогда не видел ягуара.
— Они слишком застенчивы, — заметил Тихое Дерево. — Они могут стать невидимыми, и после этого ты не увидишь их. Они очень сильны, ягуары.
— Я знаю, что они очень сильны, но не думаю, что они могут стать невидимыми. Они просто хорошо умеют скрываться, — сказал Бизоний Горб. — Я думаю пойти на юг и увидеть этого ягуара. Хочешь пойти со мной?