— Мои кузены скоро обратят вас в бегство, проклятые собаки-янки, — сказала Айнес, поднимаясь вверх по лестнице.
— Хиклинг Прескотт подозревал, что в тебе кровь Оглиторпов! Слышишь меня, ты, мерзкая шлюха? — завопил Айниш ей вслед.
Айнес Скалл не ответила.
Прежде, чем он успел сказать еще что-нибудь, у него начался приступ подпрыгивания. Он находился почти в кухне перед Энтвислом, и горничные сумели его остановить.
4
Мэгги считала счастливым поворотом судьбы то, что она теперь работала в магазине, который когда-то принадлежал Форсайтам. Она выполняла ту же самую работу, которую когда-то выполняла Клара: распаковывала и укладывала товары на полки, помогала покупателям, выписывала счета, упаковывала покупки, которые требовали упаковки.
Она часто вспоминала Клару и чувствовала себя счастливой, что у нее, наконец, появилась приличная работа. Клара, думала она, поймет и одобрит это. Новый владелец магазина, мистер Сэм Стюарт из Огайо, недавно приехал в Остин. Он мало знал о прошлом Мэгги, а если что-то и знал, что закрывал на это глаза.
Привлекательных и компетентных служащих в Остине было не много. Миссис Сэм Стюарт с радостью поверила выдумке, что Мэгги являлась вдовой, а Ньют — сыном мистера Доббса, убитого индейцами во время путешествия. У Сэма Стюарта в прошлом у самого было несколько черных пятен, и он не был склонен принимать что-то слишком близко к сердцу или судить слишком строго, когда Мэгги устраивалась на работу. Хотя однажды он намекнул своей грозной жене, Аманде Стюарт, что четырехлетний сын Мэгги, Ньют, как две капли похож на капитана Колла.
— Я бы на твоем месте не лезла не в свое дело, Сэм, — сообщила ему Аманда. — Я уверена, что Мэгги поступала так хорошо, как могла. Я прибью твою кожу к черному входу, если ты уволишь Мэгги.
— Кто сказал что-нибудь об увольнении, Мэнди? — спросил Сэм. — Я и не собираюсь увольнять ее.
— Такие мерзавцы, как ты, часто становятся святошами, как только их миновала веревка для повешения, — сообщила ему Аманда.
Она не сказала больше ничего, но Сэм Стюарт многие дни бродил вокруг, задаваясь вопросом, какой теперь скелет в его шкафу обнаружила его жена.
Работая в магазине, Мэгги подружилась с Нелли Маккрей. Нелли часто приходила, чтобы купить небольшие вещицы для Гаса, но редко тратила хотя бы пенс на себя, хотя была привлекательной молодой женщиной, красота которой блистала бы ярче, если бы она, время от времени, позволяла себе ленту или новое платье.
Что Нелли не была здорова, было ясно всегда. Несколько раз она теряла сознание, когда делала свои скромные покупки. Мэгги пришлось настаивать, чтобы она отдохнула немного на диване в задней части магазина перед тем, как идти домой.
Затем Нелли начала умирать и больше не приходила в магазин. Мэгги переживала за нее, сидя всю ночь и укачивая приболевшего Ньюта, когда пришла весть о смерти.
Она одевалась, чтобы пойти на похороны, когда Грасиэла, мексиканка, присматривавшая за Ньютом, пока Мэгги была на работе, пришла в ужасе, хромая. Грасиэла была убеждена, что ее укусила змея.
— Это была гремучая змея? — спросила Мэгги не без скептицизма, так как редко проходил день, чтобы природа не нанесла Грасиэле какой-нибудь почти смертельный удар.
Грасиэла была слишком расстроена, чтобы дать точное описание змеи. Хотя Мэгги не сумела обнаружить следы зубов на ноге или еще где-нибудь, Грасиэла была убеждена, что умирает. Она начала молиться святым и Пресвятой Деве.
— Ты, возможно, и наступила на змею, но я не думаю, что она укусила тебя, — сказала Мэгги, но Грасиэла рыдала так громко, что не могла ее услышать.
Это раздражало. Мэгги решила, что лучше всего будет взять Ньюта с собой на похороны. Он был живым мальчиком и мог сбежать от Грасиэлы и остаться без надзора. Если гремучая змея была поблизости, то Ньют мог бы наступить на нее.
Пока Мэгги застегивала на Ньюте славное коричневое пальто, которое он носил в церковь, Грасиэла в отчаянии перевернула кастрюлю с бобами. Речушка бобового соуса скоро потекла по кухонному полу.
— Если ты не умрешь, убери бобы, — сказала Мэгги, торопливо выводя Ньюта в дверь.
После этих слов она пожалела о своей резкости: Грасиэла была бедной женщиной, потерявшей пятерых из своих двенадцати детей. Она так страдала от такого количества жизненных ударов, что немного помешалась.
Мэгги уже слышала мелодию нового церковного органа, который только привезли из Филадельфии неделей раньше. Аманда Стюарт, у которой было некоторое музыкальное образование, вызвалась играть на нем.
— Мы увидим капитана Вудро? — спросил Ньют, пока мать торопила его.
— Да, и Джейка также, я думаю, — ответила Мэгги. — Возможно, капитан Вудро пойдет с нами на кладбище.
Ньют ничего не сказал. Его мать всегда надеялась, что капитан Вудро сделает с ними что-то, что капитан редко хотел делать.
Джейк Спун, однако, всегда был весел. Он часто приезжал к ним домой и играл с ним, а иногда даже брал его с собой на рыбалку. Джейк даже подарил ему старое лассо, предмет гордости Ньюта. Джейк сказал, что каждый рейнджер должен был уметь набрасывать лассо, поэтому Ньют часто упражнялся со своей веревкой, набрасывая петли на пень на заднем дворе или, если его мать не видела, на цыплят. Он считал, что ловить лассо птиц вполне безопасно, хотя и был достаточно осторожен, чтобы приближаться к старому Дэну, драчливому индюку, который принадлежал миссис Стюарт.
— Старина Дэн заклюет тебя, Ньют, — предупредила миссис Стюарт, и Ньют не сомневался в этом. Старина Дэн клюнул Грасиэлу, заставив ее плакать несколько дней.
Ньют, как и его мать, и надеялся, что капитан Вудро придет и проведет время с ними, но, когда он действительно приходил, это немного пугало маленького Ньюта.
Капитан Вудро не играл с ним, как Джейк, и никогда не брал его на рыбалку, но, иногда, он мог дать Ньюту пенс, чтобы тот мог купить себе леденец в магазине, где работала его мать. Визиты Джейка Спуна обычно заканчивались для Ньюта приступом смехом. Джейк щекотал Ньюта, пока тот не начинал заходиться смехом. Но ничего такого не происходило, когда приходил капитан Вудро. Когда капитан появлялся, он и мать Ньюта о чем-то говорили, но такими тихими голосами, что Ньют никогда не мог ничего понять. Ньют пытался быть вести себя превосходно во время визитов капитана Вудро, не только в надежде на получение пенса, но и потому, что понимал, что капитан Вудро ожидает от него хорошего поведения.
Ньют был всегда немного рад, когда капитан Вудро вставал, чтобы уйти, но он всегда также и немного сожалел об этом. Он хотел, чтобы капитан Вудро оставался с ними — мать никогда ничему не радовалась больше, чем приходу капитана Вудро — но он сам никак не мог понять, как себя вести, когда капитан бывал у них. У него был свисток, в который ему нравилось громко свистеть. Он любил вращать свой волчок, а на своей деревянной лошадке из палки ездил очень умело, даже если лошадка взбрыкивала и бросалась как настоящий бронко. Но когда приходил капитан, он не свистел в свой свисток, не вертел свой волчок или не ездил на лошадке. Ньют просто сидел и пытался быть паинькой. Почти всегда после того, как приходил капитан Вудро, его мать кричала и некоторое время была в плохом настроении. Ньют в такие времена научился быть осторожным в своих играх.
Мэгги и Ньют поспешили через улицу и пробрались вглубь церкви, когда началась краткая церемония.
— Мама, я не вижу, — прошептал Ньют. Ему не нравилось находиться в церкви, где он вынужден был держаться еще строже, чем во время визитов капитана Вудро. В данный момент все, что он видел, был лес спин и ног.
— Утихомирься, ты сейчас должен помолчать, — сказала Мэгги, но все же приподняла Ньюта так, чтобы он увидел, как Аманда Стюарт играет на новом органе. Все рейнджеры были там, кроме Дитса, одного из любимцев Ньюта.
Дитс был искусником в изготовлении маленьких игрушек из кусков дерева или мешковины и, вообще, из всего, что попадалось под руки. К настоящему времени он сделал Ньюту индюка, рыжую рысь и медведя. Конечно, Дитс был негром. Ньют даже не был уверен, был ли он точно рейнджером, в любом случае, он не мог отыскать его в церкви.
Затем его мать прошептала ему и указала на худого человека, стоящего с рейнджерами.