Он не мог рисковать этими находками, особенно после того, как он нашел клык медведя. Знаменитая Обувь увидел что-то белое у основания скалы и, когда откопал его своим ножом, обнаружил, что это клык огромного медведя. Он был намного больше, чем клык любого медведя, которого он когда-либо видел, и его край был острым благодаря заточке. Он мог использоваться в качестве маленького ножа или шила, чтобы протыкать отверстия в шкурах бизона или оленя.
Знаменитая Обувь знал, что он сделал огромное открытие. Теперь он был рад, что его послали за капитаном Маккреем. Благодаря капитану он нашел место, где когда-то жили Древние Люди. Он тщательно завернул свои находки в кусок замши и спрятал их в свой мешочек. Он хотел отправиться сразу, чтобы найти старейшин кикапу, часть которых жила вдоль реки Тринити. Пока старейшины изучали бы его находки, которые включали маленький круглый камень для размалывания зерна, он хотел вернуться к холму наконечников и поискать еще немного. Поблизости было еще несколько таких холмов, где он мог бы организовать поиски. Если ему повезет, что мог бы даже найти дыру в земле, откуда Люди впервые вышли в этот мир. Знаменитая Обувь подумал что, возможно, у него была неверная информация о местонахождении дыры.
Она вообще могла быть не в районе наноса. Она могла находиться где-нибудь рядом с тем самым холмом, на котором он стоял, где Древние Люди оставили столь много своих наконечников.
Он хотел рассказать рейнджерам о том, что дыра может находиться по соседству. Когда настали сумерки, он покинул холм и пошел к их костру, мерцание которого видел в темноте у реки. Он полагал, что будет вежливым сообщить капитану Маккрею о том, что он вынужден уйти немедленно по очень важному делу. Капитан Маккрей не потерялся, и его не требуется вести его домой.
Когда Знаменитая Обувь достиг лагеря, он увидел, что молодой рейнджер, который путешествовал с ним, уже спит. Он храпел, и его храп можно было услышать на некотором расстоянии от лагеря. Храп напоминал Знаменитой Обуви звуки, издаваемые рассерженным барсуком.
— Ужасный храп, не так ли? – спросил Огастес, когда Знаменитая Обувь подошел. Он наслаждался небольшим количеством виски. Он экономил свои запасы, чтобы не остаться без виски до тех пор, пока он не окажется в месте, где мог бы рассчитывать на поселенца с кувшином.
— Он не храпел так, пока был со мной, — ответил Знаменитая Обувь. — Он вообще не храпел, когда мы искали тебя.
— Я сомневаюсь, что он вообще спал, пока был с тобой, — заявил Огастес. — Очень трудно храпеть, когда ты бодрствуешь. Я думаю, что он боялся, пока был с тобой, что ты снимешь с него скальп, если он уснет.
Знаменитая Обувь не ответил. Он знал, что капитан Маккрей часто шутил, а открытия, которые он только что сделал, были серьезными. У него не было времени, чтобы шутить или вести бессмысленные разговоры.
— Нашел ли ты еще древние наконечники? — спросил Гас.
— Мне надо сейчас навестить некоторых людей, — ответил Знаменитая Обувь.
Он не хотел обсуждать свои находки с капитаном Маккреем. Несмотря на то, что капитан Маккрей показал ему древние наконечники, Знаменитая Обувь все же считал, что неблагоразумно было обсуждать с ним Древних Людей и их орудия. Он сам не знал, какие предметы были священны, а какие нет. Это могли сказать только старейшины.
— Ну, ты не прикован цепью, иди, куда надо, — сказал Огастес. — Я скажу Вудро Коллу, что ты хорошо выполнил свою работу, поэтому он не сократит тебе оплату.
Знаменитая Обувь промолчал. Он думал о том, что на всех холмах за Пекосом могут быть древние вещи. Требовалось много времени, чтобы исследовать столько холмов. Он знал, что должен начать действовать. В последнее время было ветрено. Ветер сдул почву, облегчив поиск наконечников и осколков горшков. Он хотел поспешить к Тринити и затем вернуться.
Какие-нибудь белые люди в поисках золота могли бы раскопать один из холмов и перемешать наконечники стрел и другие орудия.
Огастес видел, что Знаменитой Обуви не терпелось уйти, но он не хотел отпускать его прежде, чем попытаться заинтересовать его большой проблемой смертности, проблемой, над которой он размышлял прошедшие две недели во время пути на запад. Его попытки заинтересовать этой проблемой Пи Ая потерпели полный провал. Пи Ай понимал, что рано или поздно он мог умереть во время выполнения опасной работы рейнджера, но мало что мог сказать по этому поводу. Когда Огастес попытался узнать его мнение по поводу факторов, влиявших на жизнь или смерть в таких ситуациях, как стычки с индейцами, он обнаружил, что у Пи Ая вообще не было мнения. Некоторые люди умирали, некоторые выживали, как знал Пи Ай, но почему так, он не понимал и не интересовался этим. Во время вопросов на эту тему Пи Ай просто заснул.
— Прежде чем ты уйдешь, скажи мне, почему ты считаешь, что у меня уже есть удача, — спросил Огастес. — Только потому, что я нашел наконечники?
— Нет, это не было удачей, у тебя хорошие глаза, — ответил Знаменитая Обувь. – Ни одна стрела не нашла тебя, ни одна пуля, хотя ты участвовал во многих сражениях. Ни один медведь не растерзал тебя, и ни одна змея не укусила.
— Хотя копье Бизоньего Горба укусило, — заметил Огастес и указал рукой. — Оно укусило меня прямо там, на том плоскогорье.
— Оно слега укусило тебя только за бедро, — напомнил ему Знаменитая Обувь, он часто слышал эту историю.
— Я признаю, что мне повезло, что было так темно, — сказал Гас. — Если бы это было днем, думаю, что он достал бы меня.
Знаменитая Обувь подумал, что это так. Если бы встреча с Бизоньим Горбом произошло при дневном свете, капитан Маккрей, вероятно, был бы мертв.
— Если я так удачлив, почему мои жены продолжают умирать? — спросил Огастес.
Знаменитая Обувь подумал, что капитан Маккрей желал знать ответ на вопросы, на которые нет ответа. Иногда можно было сказать, почему какая-то женщина умерла, но невозможно понять, почему жены одного мужчины умерли, а другого нет. Это была тайна. Ни один человек не мог понять ее. Это больше, чем понять дождь и ветер. Одна весна была дождливой, другая нет. В одни годы морозы начинались рано, в другие — поздно. Некоторые женщины рожали детей легко, другие умирали от потуг. То, почему один человек погибал в бою, а человек, сражавшийся рядом с ним, оставался жив, было тайной, которую нельзя разгадать. Какой-нибудь шаман мог знать о наконечниках стрел, найденных им, о скребке или горшках, но ни один шаман или мудрец не знали, почему один человек умирал, а другой оставался жить. Сами мудрецы часто умирали раньше глупцов, а трусы — раньше храбрецов. Знаменитая Обувь знал, что капитан Маккрей любил обсуждать такие вопросы, но он сам не мог найти время для продолжительной беседы, не сейчас, когда ему предстояло такое долгое путешествие по такому срочному делу.
— Хорошо, что ты показал мне те наконечники, которые не принадлежат команчам, — сказал Знаменитая Обувь. — Это было хорошим местом, чтобы поискать древние наконечники. Я нашел себе несколько.
— Я слышал, что они продают стрелы на восток, — сказал ему Огастес. — Индейцы на востоке забыли, как делать их. Думаю, что они больше привыкли к ружьям. В Каролине, Джорджии и других местах единственный способ, чтобы получить стрелы, состоит в том, чтобы купить их в магазине.