— Ни у одного из команчей нет теперь много пищи, — добавил он.
— Но у команчей много лошадей, — напомнил ему Знаменитая Обувь.
Его всегда поражало то, что команчи отказывались поедать своих лошадей. Они не были практичными людьми, такими как кикапу, которые так же охотно съедали лошадь, как оленя или бизона.
Айдахи не ответил. Конечно, у команчей были лошади. Даже у Антилоп было довольно много лошадей. Но Куана, военный вождь Антилоп, по-прежнему собирался воевать с техасцами, и воины не могли позволить себе съесть своих верховых лошадей, пока они все еще думали о войне. Их лошади были их силой. Без лошадей они перестали бы быть команчами. Он не хотел говорить об этом кикапу, поэтому снова запел, хотя и слабым голосом.
Знаменитая Обувь понимал, что находится здесь слишком долго. Команч принял решение продолжить свой путь к смерти, что было мудро. Его собственный народ ушел в резервацию, а другие группы команчей не принимали его. Вероятно, воину надоели голод и одиночество, и он решил отправиться в места, населенные духами.
— Я продолжу свой путь, — сказал ему Знаменитая Обувь. — Я надеюсь, что те два изгоя из группы Голубой Утки не найдут тебя. Они очень невоспитанны.
Айдахи не ответил на замечание. Он вспомнил праздник, который когда-то состоялся у его народа, когда им удалось обратить в паническое бегство стадо бизонов на край утесов каньона Пало-Дуро.
Мяса тогда было достаточно для всей общины, чтобы пировать в течение недели. Также приехали и соседние общины.
У Знаменитой Обуви было немного еды. Он не любил мяса луговых собачек, которых легче всего было добыть на засушливом Льяно. Он мог бы взять немного конины от мертвой лошади воина команчей, но знал, что это неприлично.
Одинокий команч, решивший умереть, пел свою последнюю песню таким слабым голосом, что Знаменитая Обувь перестал слышать ее, пройдя всего несколько шагов.
24
Пинающий Волк был последним человеком в племени, который разговаривал с Бизоньим Горбом, и разговор, как обычно, касался лошадей.
Обе жены Бизоньего Горба теперь были мертвы. Тяжелая Нога прожила дольше, хотя Жаворонок была намного моложе. Жаворонок глупо позволила оленю лягнуть ее. Хотя олень упал и умирал, ему все же удалось лягнуть Жаворонка в ребра так сильно, что она начала сплевывать кровь.
Через два дня она умерла. Тяжелая Нога не была глупа в обращении с умирающим оленем, но зимой она все равно умерла, оставив Бизоньего Горба без кого-нибудь, кто мог бы ухаживать за его палаткой.
Конечно, у Бизоньего Горба было много лошадей. Он мог легко купить себе другую жену, но он не сделал этого. Молодые женщины все еще насмехались над горбом старого вождя. Некоторые из них задавались вопросом, как это будет выглядеть, если совокупиться с таким мужчиной, но ни одна из них не узнала этого, так как Бизоний Горб не обращал на них внимания.
Хотя его палатка скоро стала изношенной и плохо сохранилась, и он вынужден был сам себе готовить еду, он не посылал за новой женой или не искал ее. Он проводил большую часть своих дней, сидя на своей любимой вершине скалы, наблюдая за ястребами и орлами, летающих высоко над каньоном. К нему не приходили гости. Многие молодые люди племени забыли, что он когда-то был вождем. Только когда несколько старых воинов начинали петь о набеге тысячи воинов, Бизоньего Горба вспоминали.
Бизоний Горб сам не пел, и песни вообще стали редкостью. Пели чаще всего во время праздника. Но все меньше и меньше оставалось поющих на праздниках, да и праздников становилось все меньше и меньше.
Пинающий Волк, конечно, все еще воровал лошадей. Он редко стрелял из ружья в техасцев, и вообще редко стрелял, предпочитая, как всегда, действовать по ночам и, в основном, хитростью.
Пинающий Волк искал общения с Бизоньим Горбом потому, что хотел узнать его мнение о лошадях. Пета, военный вождь, считал, что слишком много лошадей никогда не бывает, в результате этого на полях у лагеря паслось почти две тысячи лошадей.
Пинающий Волк имел другое мнение. Он считал, что лошадей было слишком много. Он хотел разделить табун и отдать часть лошадей другим свободным общинам. Он даже не возражал, если некоторые лошади убегали, возвращаясь обратно в дикое состояние, и думал, что его аргументы услышат. Наличие такого количества лошадей в одном табуне облегчило бы солдатам в голубых мундирах поиск команчей. В самом каньоне было недостаточно травы, чтобы держать столько лошадей на подножном корме, и их присутствие препятствовало возвращению бизонов.
Пинающий Волк твердо верил в возвращение бизонов. Слишком много было бизонов, чтобы они могли просто исчезнуть. Он верил, что они ушли на север, потому что им не нравился запах белых, и запах их скота также. Но бизоны не покинули землю. Они просто ушли на север. Когда-нибудь они вернуться на южные равнины. Они вернуться, по крайней мере, если Люди проявят терпение и уважение, и не будут травить равнины слишком многими лошадьми.
Когда Пинающий Волк нашел Бизоньего Горба, тот только что спустился со своей скалы. Это был трудный подъем, почти за пределами сил Бизоньего Горба. Он сидел в тени, отдыхая, когда Пинающий Волк приблизился.
— Зачем ты поднимаешься на эту скалу? — спросил Пинающий Волк. — Разве ты не достаточно поднимался на нее за свою жизнь?
Бизоний Горб не ответил. Он счел вопрос неуместным. Какое дело Пинающему Волку до того, сколько раз он поднялся на скалу. В последний год или два он стал не просто равнодушным к обществу. Общество стало раздражать его. Все, кто приходил его проведать, задавали глупые или дерзкие вопросы.
Лучше не общаться ни с кем, чем общаться с глупцами.
Только он один знал об одной печальной причине своих восхождений на скалу — он просто больше не мог снизу видеть ястребов и орлов. Он знал, что они были там. Иногда он почти чувствовал их полет, но он не видел их, как видел, когда был моложе. Теперь его глаза слезились, когда он пытался всмотреться в летящую птицу или даже в бегущего оленя. Иногда, застыв на мгновение, он полагал, что видит зайца, но когда подходил поближе, заяц оказывался камнем или пучком травы. Равнины теперь были пятном, когда он пытался смотреть сквозь них на некоторую далекую точку. Часто его уши служили ему лучше, чем глаза. На слух он мог сказать, какие животные находятся поблизости. Он слышал, как скребет когтями броненосец или как медленно прогуливается опоссум. Если бы не его умение ловить в ловушки мелкую дичь, ему пришлось бы нелегко с добычей пропитания.
Он не стал говорить о своей проблеме Пинающему Волку. У Пинающего Волка никогда не было других тем для разговора, кроме лошадей. И теперь он немедленно начал говорить о лошадином табуне — он был слишком велик, его надо разделить, он приведет к ним солдат, он мешает бизонам вернуться. Все это Бизоний Горб слышал и раньше. Единственное, на что он пожелал ответить — это вздор о бизонах. Его раздражало, что опытный воин, такой как Пинающий Волк, всю свою жизнь конный команч, мог быть столь глупым, чтобы полагать, что размер табуна лошадей имел какое-либо отношение к исчезновению бизонов. Что такое тысяча или две тысячи лошадей для миллионов бизонов, которые когда-то бродили по прериям?
— Бизоны не вернутся, — сказал он сердито.
Пинающий Волк был поражен гневом в голосе Бизоньего Горба. Старый вождь при этом казался дремлющим, его глаза рассеянно смотрели сквозь прерию. Но его голос, когда он сказал это, был голосом воина, человека, холодные глаза которого вызвали даже у храбрых воинов желание обратиться в бегство.
— Бизоны вернутся, — сказал Пинающий Волк. — Они только ушли на север на некоторое время. Бизоны всегда возвращались.
— Ты просто глуп, — ответил Бизоний Горб. — Бизоны не вернутся, потому что они мертвы. Белые убили их. Если ты пойдешь на север, то найдешь только их кости.
— Белые убили многих, но не всех, — настаивал Пинающий Волк. — Они только ушли на реку Миссури, чтобы выжить. Когда мы прогоним белых, они вернуться.
Но, произнеся эти слова, Пинающий Волк внезапно пал духом. Он понял, что Бизоний Горб был прав, и что слова, которые он сам только что произнес, были словами глупца. Команчи не побеждали белых, и не могли их победить. Только их собственная община и три или четыре других были все еще свободными команчами. Общины, которые оставались свободными, могли жить только маленькими группами, чтобы прокормиться мелкими животными и корнями, добытыми из земли. Солдаты в голубых мундирах уже вернулись в Техас и стали занимать старые форты, места, которые они покинули на время войны друг с другом. Даже если бы все свободные племена объединились, то они не смогли бы выставить достаточное количество воинов, чтобы победить солдат в голубых мундирах. Когда бизоны уходят все дальше на север, белым солдатам остается только гнать команчей все дальше и дальше в Льяно, пока они не умрут от голода или не сдадутся.