— Наблюдать, как сорняки вянут, более интересно, чем это, — сказал Огастес. — Лучше я буду сидеть в салуне и смотреть из окна на осла, поедающего опунцию. Забава та же, а вдобавок я буду пьян.
Этот выпад заставил капитана Кинга искренне рассмеяться.
— Включите воображение, капитан, — сказал он. — Думайте о Востоке, где миллионы.
— Что? — спросил Гас.
— Людей, сэр, — ответил капитан Кинг. — Миллионеры и нищие. Англичане и ирландцы, итальянцы и поляки, шведы и евреи. Люди в самых прекрасных нью-йоркских особняках скоро будут есть эту говядину. Повара в Бостоне, Балтиморе, Филадельфии и Вашингтоне скоро будут готовить ее.
— О, какая забота. Вы тащите этот скот весь путь, чтобы стадо иностранцев могло питаться говядиной? Пусть они вырастят сами себе коров, я считаю.
— Но на это нет места, сэр. Восток чрезвычайно перенаселен, — пояснил капитан Кинг. — Говядина — это то, что вытащит Техас из послевоенного упадка. Хлопок не сделает этого. Слишком много теперь проклятого хлопка в мире. А говядина? Это совсем другое дело. Все голодные ирландцы, которые в своей жизни никогда не пробовали ничего, кроме картофеля, заплатят за говядину.
— По мне, так были бы шлюхи, — парировал Огастес.
— Сортировать галантерею, нет уж, увольте, — сказал Огастес, когда Колл однажды сообщил о возможности покупки ими магазина.
Он дал столь же пренебрежительный ответ и на несколько других идей, озвученных Коллом. Только управление конюшней, казалось, заинтересовало его, и то только потому — как Гас видел это предприятие — что работу будут выполнять Пи Ай и Дитс, а он возил бы деньги в банк и, при этом, мог бы промочить свою глотку от жажды по пути назад.
Мысль о владении конюшней столь сильно затронула Гаса, как мысль о поедающих говядину миллионерах затронула капитана Кинга. Каждый раз, когда у ночлежки упоминали конюшню, у Гаса загорались глаза, и скоро все выслушивали, какая была бы конюшня в отличие от тех, которые когда-либо видели Колл, Пи или Дитс.
— Конечно, мы не должны просто сдавать в аренду лошадей, — сказал он одним ясным днем, когда их группа сидела в тени большого мескитового дерева позади ночлежки.
— Нет, мы могли бы сдавать в аренду одного или двух мулов, если бы была пара, — позволил себе замечание Колл, заслужив от Огастеса взгляд, преисполненный презрения к человеку, безнадежно лишенному воображения.
— Я не говорю о мулах, Вудро, — сказал он. — Мул просто меньше лошади, и на самом деле — это осел.
— Может быть они и меньше, но многие людей скорее арендовали бы мула, чем лошадь, я думаю, — сказал Пи Ай. — Мул не ступит в нору, как лошадь.
— Ты темный, когда дело доходит до коммерции, Пи, — заметил Гас. — Тебе лучше держать язык за зубами.
Колл был озадачен.
— Каких же животных тогда ты сдавал бы в аренду? — спросил он, хотя и подозревал, что Огастес, вероятно, просто начинал вешать лапшу на уши, как он это часто обожал делать.
Он особенно любил это, когда хотел поставить в тупик и ошарашить доверчивых Дитса и Пи.
— Ну, мы могли бы сдавать в аренду овец, коз и кур-несушек, — ответил Огастес без промедления.
— Куры-несушки? Кто же будет платить, чтобы арендовать курицу? — спросил Колл.
— Может случиться так, что коммивояжер только что приехал в город на несколько дней, — ответил Гас. — Он захочет хорошее сырое яйцо к своему кофе, и конечно он предпочтет, чтобы оно было свежим. Мы могли бы сдать ему в аренду курицу на пару дней, тогда у него будут свои яйца.
В таком ответе была определенная логика. Такое теоретически могло произойти, хотя Колл знал, что никогда не произойдет.
Было чертовски трудно спорить с Огастесом: он мог всегда найти ответ, придумав ситуацию, которая никогда в жизни не будет иметь место.
— Сколько же я должен заплатить, чтобы арендовать курицу у тебя на пару дней, Гас? — спросил Пи Ай.
— Если это одна из хороших пеструшек, я думаю, что двадцать пять центов в день, — ответил Огастес. — Если это только одна из простых коричневых куриц, то я мог бы позволить тебе арендовать ее за пятнадцать центов.
— Хорошо, но кто захочет арендовать овцу или козу? — спросил Дэн Коннор. Он был маленьким склочным рейнджером, присоединившимся к отряду после отъезда Джейка.
— Ну, тот же самый наш коммивояжер мог бы взять овцу, поскольку запах овец отпугивает москитов, — ответил Огастес. — Он может привязать овцу к стойке своей кровати, чтобы мошка не слишком сильно донимала его.
Ответ, произнесенный Огастесом с невозмутимым видом, приостановил разговор на некоторое время, поскольку некоторые рейнджеры попытались вспомнить, донимали ли их москиты, когда рядом находилась овца. Конечно, в Остине не было никаких овец, да и во всем Техасе их было очень мало, поэтому эту теорию трудно было проверить.
— А что тогда делать с козой? — спросил Пи Ай.
— Козы поедают мусор, — неожиданно рискнул Дитс.
Хотя он всегда внимательно прислушивался к общему разговору, он редко делал замечания, если особенно один из капитанов был рядом. Наедине с Пи Аем, тем не менее, Дитс мог сказать многое.
— Вот именно Дитс. Так оно и есть, — объявил Огастес. — У вашего коммивояжера могут быть какие-нибудь старые бухгалтерские книги или несколько накладных, от которых он хочет избавиться. Мы сдаем ему в аренду козу за тридцать центов в день, и проблема будет решена.
— Как тогда насчет свиней, капитан? — спросил Дэн Коннор. — У свиньи столь же хороший аппетит, как и у козы. За сколько можно сдать свинью?
При этих словах Огастес принял строгий вид.
— О, мы не сдадим в аренду свиней, не можем позволить себе, Дэн, — ответил он. — Это может привести к судебным тяжбам.
— Это почему же аренда свиней приведет к судебным тяжбам? – спросил Колл.
Он уже достаточно наговорился и собирался прогуляться, но решил послушать, как Огастес выкрутится по поводу свиней и судебных тяжб.
— Трудности со свиньей состоят в том, что она умнее, чем большинство людей, и обладает огромным аппетитом, — ответил Гас. — Свинья может даже съесть клиента, если клиент пьян и потерял бдительность. Или может, по крайней мере, съесть одну из его ног, если ей захочется перекусить. Или же она может съесть его пальто или проглотить прекрасную поясную пряжку, которую жена подарила ему на день рождения, из-за чего у него начнутся проблемы дома и масса отрицательных эмоций. Даже если не будет судебной тяжбы, он может сказать всем своим друзьям, чтобы они не связывались с нами, что приведет к снижению прибыли.
После этих слов Колл подался прочь, так как Гас начал ласкать слух своих слушателей самыми дикими идеями. Например, найти где-нибудь зебру и научить ее таскать фургон, после чего они могли по невероятной цене сдавать в аренду зебру вместе с фургоном для всяких торжеств.
— Она могла бы обслуживать свадьбы, — допустил Огастес. — Мы могли бы научить ее тянуть кабриолет, на котором едут новобрачные.
— Насколько я помню, ты на своих свадьбах ходил пешком, — заметил Колл. — Сомневаюсь, что кто-либо в этой части страны может позволить себе арендовать зебру, даже если бы у нас она и была, а ее у нас нет.
Одно у них обоих не вызывало сомнения – то, что, как только они уйдут из рейнджеров, их будущее не будет связано с Остином. Они жили здесь слишком долго, видели слишком много политики, и арестовали за разные преступления родственников практически каждого жителя города. Они также повесили за убийство или конокрадство довольно много людей, известных в салунах. Они слишком долго олицетворяли местный закон. Пришло время ухода.
Колл пошел к загонам, чтобы отобрать лошадей для их экспедиции для поимки Голубой Утки. Мальчик Ньют был там, он, как обычно, практиковался в набрасывании своего лассо на цыплят.
Колл иногда задумывался о Мэгги. С момента отъезда Джейка Спуна ее не замечали в компании мужчины. Огастес, который судачил обо всех, не слышал сплетен по поводу Мэгги Тилтон. Колл вспомнил ночь, когда он прошел всю дорогу, ведущую в Сан-Антонио, до расколотого дерева, но он не мог точно вспомнить, чем он был тогда расстроен. Что-то пошло не так между ним и Мэгги. Он не понимал ее поступок, когда она швырнула в него муку.