— Звук выстрела, — ответил Колл. — Я думаю, он поступил так, чтобы не разбудить Перл.
— Ну, теперь то она проснулась, — сказал Гас.
Толпа молча наблюдала, когда они вдвоем подошли к дереву и сняли своего старого друга.
Колл и Огастес опустили Длинного Билла, сняли петлю с его шеи и затем, почувствовав слабость, оставили его на попечение женщин. Одна из прачек накрыла его простыней, выпавшей из опрокинувшейся корзины. Мэгги спустилась по лестнице и подошла к Перл, но Перл не могла успокоиться. Она издавала глубокие гортанные рыдания, столь же хриплые, как рев коровы. Мэгги заставила ее сесть на перевернутое молочное ведро. Две прачки старались как можно лучше помочь Мэгги.
— Я не хочу, чтобы он шел на небеса с таким лицом, таким черным, — внезапно произнесла Перл. — Там примут его за черномазого.
Мэгги не ответила. Владелец похоронного бюро был убит во время набега, с тех пор похороны были быстрыми и незатейливыми.
Колл и Гас поймали своих лошадей и поехали к губернатору. Хотя расстояние не было большим, оба чувствовали себя слишком слабыми, чтобы пройти такое расстояние пешком.
— О чем мы будем говорить с губернатором теперь, когда такое произошло? — спросил Огастес.
— Он губернатор, я думаю, что он будет говорить, — ответил Колл, когда они ехали на улице.
Узнав о трагедии, губернатор Пиз покачал головой и несколько минут смотрел в окно. Когда два капитана вошли к нему, с ним был военный, майор американской кавалерии Неттлсон.
— Уже три самоубийства со времени набега, — заметил губернатор Пиз. — Набеги такого масштаба оказывают очень плохое воздействие на психику населения. Это имеет место даже в армии, не так ли, майор?
— О, да, у нас случилось пара самоубийств после буйных ссор, — ответил майор.
Он раздраженно смотрел на рейнджеров, то ли потому, что они опоздали, то ли потому, что они прервали его беседу с губернатором.
— Билл Коулмэн прошел с нами весь путь, губернатор, — сказал Колл. — Мы никогда не думали, что потеряем его таким образом.
Губернатор Пиз отвернулся от окна и вздохнул. Колл заметил, что старый коричневый мундир губернатора был в пятнах. После набега за ним часто замечалась неопрятность. Также он стал небрежным со своей табачной слюной. Судя по ковру, он плевал мимо плевательницы почти так же часто, как и попадал в нее.
— Это еще одно убийство, которое мы можем предъявить Бизоньему Горбу, — сказал губернатор. — Людям остается только терпеть столько скальпирований и изнасилований. Они становятся нервными и теряют сон. Отсутствие крепкого сна скоро ломает их. Затем они, как вы видите, начинают убивать себя, чтобы не мучиться больше, если команчи вернутся снова.
Именно в этот момент в комнату вошла Айнес Скалл. Майор Неттлсон, который сидел, поднялся. Он был толстяком.
Мадам Скалл просто взглянула на него, но ее взгляд заставил майора вспыхнуть. Огастес, просто тупо ожидавший, когда беседа закончится, отметил краску на лице майора.
— О, ведь это вы, Джонни Неттлсон, — заметила Айнес. — Почему вы уехали так рано? Я предпочитаю, чтобы гости моего дома оставались на завтрак, хотя думаю, что слишком многого требую от военного.
— Это моя вина, Айнес, — сказал губернатор быстро. — Я хотел переговорить с майором. Так как он уезжает, я решил, что лучше всего встретится пораньше.
— Нет, Джонни не уезжает, только не сегодня, — ответила мадам Скалл. — Я планирую пикник, и никому не позволю испортить его. Это редкость, чтобы заставить майора участвовать в пикнике.
При этом она вызывающе посмотрела на губернатора Пиза. Губернатор, удивленный, смотрел на нее, а майор Неттлсон, слишком смущенный, чтобы говорить, торжественно разглядывал свои собственные ступни.
Огастес заподозрил, что теперь мадам Скалл скачет с жирным майором Неттлсоном. Пикник, который она мечтала не испортить, не мог быть совсем обычным. Но это было только подозрение, тупо возникшее в его голове. Его мысли возвращались в прошедшую ночь, большую часть которой, как обычно, он провел, напиваясь с Длинным Биллом Коулмэном. Это было поздно ночью, и салун был крайне смердящим местом. Во время набега бармена закололи и сняли с него скальп в заднем углу барной стойки. Бармен погиб, и остался только сторож, вследствие чего окровавленный угол убрали небрежно. Поздней ночью запах мешал приятной выпивке, столь мешал, что Гас ушел раньше, чувствуя, что ему было нужно подышать речным воздухом.
— Пошли со мной, Билли, уже поздно, — предложил он Длинному Биллу.
— Нет, я предпочитаю пить в закрытом помещении, Гас, — ответил Длинный Билл. — Я меньше испытываю потребность в шлюхах, когда пью здесь.
Огастес принял это за шутку и отправился на свежий воздух, удобно устроившись на берегу реки на всю ночь. Но теперь слова о шлюхах, последние слова, которые он слышал от Длинного Билла Коулмэна, вспомнились ему. Действительно ли Билл, так глубоко привязанный к Перл, искал шлюх, или это была, как он предположил, шутка?
Он не знал этого, но он действительно знал, что очень не хотел находиться в офисе губернатора, слушая поддразнивания Айнес Скалл ее нового приобретения, майора Неттлсона. Смерть Длинного Билла была таким же ударом, как и брак Клары. Это сделало его равнодушным ко всему. Зачем он здесь? Зачем ему теперь быть рейнджером? Он никогда не прогуляется больше по улицам Остина, с женщиной или с другом. Его одолела такая безнадежная печаль, что он повернулся и пошел к двери, проходя мимо губернатора, майора и мадам Скалл.
— Я хотел бы спросить, куда сейчас направился Маккрей? — удивленно спросил губернатор. – Вы вдвоем только что пришли сюда. У меня даже не было времени, чтобы поговорить о деле.
— Я думаю, что он в отчаянии из-за нашего товарища. Он много лет ходил в экспедиции с этим человеком, — сказал Колл.
— Да, но он был и вашим другом также, но вы-то не ушли, — заметил губернатор Пиз.
— Нет, — ответил Колл, хотя он тоже желал, чтобы губернатор перешел к делу. Он понимал, что чувствовал Гас, когда вышел.
Губернатор, казалось, на мгновение забылся после ухода Гаса. Он согнулся прямо над плевательницей, но все же умудрился не попасть в нее потоком табачного сока. Мадам Скалл стала менее строгой, а майор Неттлсон нет.
— Чем могу служить, губернатор? — наконец спросил Колл. — Длинного Билла надо похоронить, и похоронить быстро. Я хотел бы устроить все хорошо, так как он был нашим другом.
— Конечно, извините меня, — сказал губернатор Пиз, опомнившись. — Устройте ему хорошие похороны, и устройте их поскорее. Вас ждет работа, вас, Маккрея и отряд, который вы можете собрать.
— Какая работа? – спросил Колл.
— У Аумадо в плену капитан Скалл, — ответил губернатор. — Его предлагают обменять на тысячу голов скота, доставленных в Мексику. Я консультировался с законодательным собранием, и они считают, что нам лучше согласиться, хотя мы знаем, что это авантюра.
— Армия США не может быть вовлечена. Не может быть вовлечена! — внезапно и громко сказал майор Неттлсон. — Я объяснил это губернатору Пизу и однозначно даю понять это вам. Я пытаюсь обучить три полка кавалерии, выступить против команчей и покончить с ними. У меня нет людей, чтобы отправить их в Мексику, и, даже если бы у меня были люди, то я не послал бы их южнее границы. Сейчас это граница, так или иначе. Ни один мой человек не перейдет Рио-Гранде. Ни один человек! Я должен твердо отказаться от участия, хотя, конечно, я был бы рад видеть капитана Скалла снова, если он жив.
И губернатор, и Колл пришли в замешательство от этого словесного потока. Мадам Скалл, однако, была просто удивлена.
— О, заткнитесь, Джонни, и перестаньте лгать, — сказала она с кокетливым кивком головы.
— Почему лгать? Я просто указываю, что армия США не может выступать каждый раз, когда бандит требует выкуп.
— Нет, ложь заключается в том, что вы будете рады снова видеть Айниша, — ответила мадам Скалл. — Вы не были рады видеть его, когда он был вашим командиром, я, кажется, припоминаю.
— Не рад... Я действительно не понимаю, мадам, — запротестовал майор Неттлсон, от смущения меняя цвет лица на вишнево-красный.