Говорящий сделал приглашающий жест, но Фаррел все еще колебался, не зная, как поступить. Стоявший рядом флик возразил:
— Мы пойдем вместе с вами!
— Калезиан хочет, чтобы вы оставались на месте, — сказал один из парней, — придется прикрыть нас, когда мы поведем мистера Фаррела по другой лестнице.
— Мы обязаны оставаться с ним! — настаивали флики в штатском.
— Здесь в кабине с вами жена кандидата!
— Мы рискуем стать живыми мишенями, — вмешался другой вновь прибывший.
— Я не уверен, что знаю вас, — сказал флик.
— Послушайте, Туми!
Вновь прибывший достал из кармана потертый бумажник, открыл его и протянул флику:
— А вы ведь меня уже видели!
Туми утвердительно кивнул головой, но, недостаточно убежденный, все еще колебался.
— Мы получили приказ не покидать мистера Фаррела!
— Проклятье! — пробормотал вновь прибывший. Он был недоволен, и в руках его появился пистолет. Стоящие в кабине бессознательно отшатнулись назад.
— Руки за голову! — раздался строгий холодный приказ.
Видимо, длительные переговоры ослабили внимание фликов, и они не успели достать свое оружие.
Фаррел беспрекословно подчинился приказу. Он видел, что флики еще колебались. Потом и второй человек на лестнице выхватил свой пистолет, также направив его в кабину. И флики поняли, что им следует повиноваться.
— Вы тоже, — сказал один из парней лифтеру, который широко открытыми глазами, с недоумением следил за всем происходящим.
Лифтер тотчас поднял руки.
Первый незнакомец сделал Фаррелу знак своим оружием:
— Выходите!
— Не... не убивайте меня, — промычал Фаррел.
Он был страшно напуган, но старался говорить как можно спокойнее, не раздражая напавших. — Нет никаких оснований, я...
— Заткнитесь, болван! Если бы я хотел вас убить, вы давно бы были мертвы. Я лишь хочу поговорить с вами.
Затем, обратившись к своему спутнику, он сказал:
— Постереги их! Я скоро вернусь.
— Жаль, что не вышло по-другому.
— Сойдет и так, — обернувшись к Фаррелу и злобно глядя на него, словно тот был виноват, что первоначальный план не удался, он добавил:
— Ну, выходите, быстро!
Фаррел, пошатываясь, вышел. Он почти поверил, что его не собираются убивать. Во всяком случае, не сейчас...
«Что же им нужно от меня?» — лихорадочно думал он.
— Опустите руки и идите нормально. Сюда, направо.
Фаррел послушно направился по пустому коридору, он чувствовал за спиной дыхание идущего следом незнакомца. Они дошли до двери с зажженной над ней красной лампочкой, и незнакомец приказал:
— Сюда!
Фаррел послушно открыл дверь, прошел в нее и очутился на небольшой лестничной площадке.
Здесь Фаррел подождал, не последует ли команда спускаться или подниматься, но незнакомец молчал. Он плотно закрыл за собой дверь, дернув за руку, заставил Фаррела повернуться и с силой ударил в живот, чуть ниже пояса.
Тот согнулся пополам и отлетел к стене, схватившись обеими руками за живот: страшная, режущая боль пронзила его.
Незнакомец ждал. Лицо его было непроницаемым, ледяные глаза равнодушно наблюдали за поверженной жертвой.
Фаррел старался восстановить дыхание, борясь с подступающей тошнотой и прислушиваясь к постепенно затихающей боли в животе. Сощурив глаза, с открытым ртом, смотрел он на этого страшного человека, пытаясь понять, почему он так поступил с ним и что намерен делать дальше.
— Я хочу, чтобы вы поняли, что мне не до шуток! — сказал незнакомец. — Надеюсь это вам ясно. Горло у Фаррела было каким-то чужим, будто протертым наждачной бумагой, и ему было довольно трудно говорить.
— Очень хорошо! Теперь ответьте на мои вопросы. Только правду. Во-первых, кто вас финансирует?
Фаррел не сразу понял вопрос.
— Я не... — он закашлялся, и это также причинило ему боль. Схватившись за горло, он спросил: — Что? Я не понял...
— Один из помощников Лозини вас финансирует. Кто из них?
«Господи! Скандал!» — это первое, что пришло Фаррелу в голову.
— Уверяю вас, вы ошибаетесь...
Незнакомец держал пистолет в левой руке. Он тут же поднял его и сильно ударил Фаррела по правому плечу.
Фаррел завопил от боли. Вопль этот эхом отозвался по всей лестнице. Незнакомец молниеносно зажал Фаррелу рот и крепко прижал его голову к стене, пока не замерло эхо.
Фаррел же схватился рукой за свое плечо: боль была невыносимой. Он чувствовал, как дрожат его губы, и знал, что незнакомец прекрасно понимает его состояние. В нем боролись злоба и страх. Этого страха он бесконечно стыдился.